Невольник мести (Инстинкт бойца)
Шрифт:
– Пошли, пошли, пошли! – Лейтенант рванул из-за угла, стреляя по окнам штаба. Ему вторил автомат Моряка, чей тельник виднелся из-за разгрузки и распахнутой куртки. Моряк сбросил вязаную шапку при приземлении. У Злодея головной убор сорвало воздушным напором, и оба бойца с наголо бритыми головами выглядели устрашающе. Одноглазый командир абордажной команды дополнял картину пиратского нападения.
В двадцати метрах от правого угла штаба – бывший офицерский туалет на две персоны. Как и казармы, деревянный. Один-Ноль сорвал чеку и на ходу швырнул в него гранату.
– Пригнись!
Злодей ползком проделал оставшийся до крыльца штаба путь и на верхней, четвертой ступеньке установил мину. В отличие от Скутера, Коля Чернов считал вслух, чтобы слышно было товарищам, прикрывавшим его огнем из «вихрей».
– Десять... Семь...
Он отступал по ходу, лицом вперед, и стрелял, стрелял в облака дыма горевшего «Масуд-лагеря» и по «колючке», откуда огрызался одинокий автоматчик.
Ни секунды передышки, ни секунды без выстрела. Дожимать и еще раз дожимать. Показать, доказать, что российским диверсантам по плечу любая задача.
– Четыре... Две...
Сейчас рванет. На месте штаба останется груда горящих развалин, попрет дым, разносимый западным ветром.
– Залп! – по-артиллерийски выкрикнул Чернов, плечом вперед бросаясь на землю.
Один-Ноль и Моряк упали рядом.
Странно было видеть разрушительное действие «иерихона». Фасад здания беззвучно задрожал на мгновение, затем раздался оглушительный взрыв, давая дорогу самой ударной волне, которая словно торкалась мгновением раньше в крепкие стены, а теперь сгущала вокруг воздух, ломала перекрытия и превращала в пыль камни. Позади, примерно в двадцати метрах от мины, произошло завихрение, как при выстреле из гранатомета, только в несколько раз мощнее, с образованием десятка небольших смерчей.
– Пошли, пошли! – Скумбатов первым из тройки оказался на ногах, уводя своих бойцов из опасного сектора.
Пятьдесят метров по прямой – и впереди обозначилась группа Марковцева. Разведчики не так далеко ушли, передвигаясь все медленнее и все чаще пригибаясь. Скоро наступит момент, когда оставшиеся в живых боевики займут выгодную позицию у одного из трех складов – это самые благоприятные для них точки, или же запрут себя на территории «Джафаль-лагеря», к которому сейчас направлялись группы Найденова и Филонова – Подковы. Но нет, подумал Скумбатов, если среди наемников остался толковый командир, он постарается сосредоточить бойцов в месте, где можно маневрировать, а не ждать очередной «волны», когда под прикрытием десятка стволов три разведчика смогут приблизиться к строениям комендантской роты и установить сразу шесть мин.
Эту тему, вернее, тактику, которую предполагалось навязать боевикам, они не раз и не два обсуждали во время коротких привалов и в те свободные часы, когда уже были уложены парашюты и подогнаны ремни автоматов.
Марковцев отчетливо видел перед собой отставшую группу боевиков, находившуюся на расстоянии сорока-пятидесяти метров от него и в двадцати от покосившихся щитов полосы препятствий. Человек пятнадцать, не больше. Среди них выделялись, пять-шесть человек, бежавших в хвосте беспорядочной толпы. В отличие от одетых в камуфляж боевиков, на этих были пуховики и кожаные куртки.
– Накроем их, ребята. Что-то резво они взяли.
Четверка Марковцева залегла на открытом пространстве сразу за клубом и прицельным и плотным огнем из «АС» бронебойными пулями проредила отступающую колонну.
Сорок метров для опытного стрелка – небольшое расстояние, и в повороте головы коренастого человека, одетого в кожаную куртку, мелькнуло что-то знакомое. Как и во всем облике: короткие ноги, бочкообразное туловище. Кое-что подсказало и его поведение под огнем: видимо, легко раненный, он не упал на землю, как требовали того элементарные правила безопасности, а стоял на месте, ожидая привычной помощи.
Этот человек не был воином. Но считал себя настоящим мужчиной, способным умереть достойно.
Сузив зрачки, Сергей дал по Вахе Бараеву три быстрые короткие очереди.
Не так представлял себе подполковник смерть бывшего партнера, но умер Бараев не героем, а позорно убегая. Бронебойные пули прошили ему ноги, а когда он рухнул на колени, голову его разнесло на куски.
Вставая, Марк бросил взгляд на открывшуюся перед ним панораму. Вдалеке низкие строения комендантской роты, слева приземистое здание столовой – тоже не близко, в длину стадиона. Смещаясь к столовой, группы Подкидыша и Подковы почти соединились, но бойцы идут не слитно, уже на расстоянии десятка метров друг от друга. Закончилась пора, когда атаковать можно было плечом к плечу, теперь наступала вторая фаза операции, названная Марковцевым Адом с большой буквы.
71
Звук взрыва и задрожавшие стены склада заставили заложников вскочить на ноги. Спустя десять секунд снова взрыв, потом еще два, и еще, прозвучавших с такой же периодичностью. Какое-то невероятное волнение охватило каждого. Как-то само собой связались вдруг воедино звук реактивного, как им показалось, самолета, прошедшего на бреющем полете, а затем эти громовые разрывы. Кто-то подумал о бомбежке и вполне обоснованно, если исключить частоту взрывов.
– Товарищ генерал! – первым опомнился Андрей Яковлев, тронув Зубахина за руку. – Наши!
Подтверждением этой мысли стали автоматные очереди, которые, казалось, переплетались между собой и не прекращались ни на секунду, то явно спереди, то чуть левее, то перемещаясь в противоположную сторону.
– Десант, товарищ генерал!
Концентрационный лагерь. Узники. Десант. Все как на войне. Даже слезы радости, заблестевшие в глазах пленников, в глазах генерала – генералы тоже плачут. Все по-настоящему.
Яковлев, не в силах сдерживаться, опустился на койку, и плечи его мелко задрожали.
– Я говорил... Операция...
– Тихо ты! – Николай Ватрушев прислушивался к гомону за стеной барака. Арабские наемники, которые охраняли пленников, бегали вдоль стены, об этом можно было судить то по удаляющимся, то приближающимся голосам, которым вторил лай овчарок, сидящих на цепи у входа.
– Дверь! – Ватрушев взялся за один конец койки. – А ну-ка помогите мне забаррикадировать дверь.
Вдвоем с Валентином Казарновым, высоким и сутулым саратовским парнем, взятым боевиками в плен близ Тандо, они, стараясь не шуметь, подтащили кровать к входной двери. Еще два человека несли следующую.