Невольные записки
Шрифт:
Я уже не упоминаю о так называемых «естественных» запахах (немытые ноги, гниющие язвы, ртутная мазь, которой обильно смазываются «чесоточники», запах последствий желудочной деятельности от постоянного употребления полупропеченного черного хлеба).
И в такой камере-вагоне люди ЖИВУТ от грех месяцев до четырех с половиной лет. Постоянный гул, возгласы, крики. В хате, как я уже говорил, вместе со мной в этот день 119 человек. И это в Москве, в столице, где все на виду… А представляете, что творится в глубинке?
Зайдя в хату, я попытался закурить. Ко мне сразу потянулось несколько рук. Я раздал оставшиеся у меня полпачки «Примы» и вытащил коробок спичек. Чиркнул, спичка зашипела
(В «Матроске» почему-то запрещено иметь зажигалку, хотя в той же «Бутырке» они разрешены).
Справа от тормозов огороженный занавеской угол – общак. Это – то место (полтора – два квадратных метра), где можно «приколоться по делу» (поговорить о чем-то секретном, серьезном), «разобрать и убить рамсы» (решить и погасить возникающие разногласия), получить с кого-то (получить проигрыши либо надавать «по ушам» за какой-то косяк).
Здесь же, на этом общаке, принимают вновь прибывших в хату. Объясняют, что к чему, помогают, – т. е. дают то, чего у человека нет: мыло, зубную щетку, сигареты, чай и г.д.
Откуда все это берется? От тех же отчислений в общак каждого, с каждой полученной дачки, кабана, ларька.
Общак – самый чистый, самый «проветриваемый» (два вентилятора), самый благоустроенный и относительно спокойный угол хаты.
(Позднее я «оккупировал» его, прописавшись там почти постоянно. Умельцы сшили мне из пустых сигаретных пачек несколько полок, на них я устроил «библиотеку» – художественная и юридическая литература и т. п. Здесь же я постоянно что-то писал – жалобы, заявления, стихи. Здесь же пишу, а вернее диктую (у меня ужасный почерк), эти записки своему сокамернику и товарищу Диме Харитонову.)
Отступление
О библиотечке стоит сказать отдельно. Нигде, кроме тюрьмы, нет такого полярного отношения к книге. Часть людей относится к ней более чем трепетно, другие видят в ней только «дальнячку» (туалетную бумагу) и «тарочку» (бумагу для самокруток). При мне двоих чуть не убили за то, что, взяв на время книгу с общака, вырвали пару страниц на дальнячку…
Интересен подбор книг: от Канта, Юнга и Ницше до Марининой и ей подобных. От неплохого подбора юридических справочников и кодексов до учебников по психологии и дианетике. Книги попадают в хату через адвокатов и с помощью «ног» (через вертухаев). Иногда – посылками (бандеролями). Что-то можно найти и в тюремной библиотеке. Наиболее востребуемая в хате литература: библии, сонники, книжки о магии и гаданиях, гороскопы – все, что связано с грядущей судьбой. Все остальное (за исключением детективов) читается вместе с кем-то из тех, кто может объяснить и прокомментировать прочитанное. Мне пришлось по несколько раз «прочесть» и на разных уровнях объяснять того же Канта, Юнга, Ницше и т. д.
Итак, я продолжаю. Меня подтянули на общак, мы поговорили, и я разделил нижнюю шконку (привилегированное положение в хате) с человеком, о судьбе которого я напишу, когда-нибудь, отдельно.
Я буду описывать «картинки» нашей жизни в хате 142.
Купание (мытье) на дальняке
Купание в хате на дальняке – привилегия немногих. В основном это смотрящий, братва и некоторые прочие (за «особые заслуги перед хатой»). Общая банька – тема отдельной картинки.
Стировые (несколько человек, которые за «грев» стирают на всех в хате) готовят для тебя три – четыре большие ведра с водой. Половые (еще парочка человек, которые дважды в день должны вымыть пол в хате) устраивают «плотину» (плотина – барьер из всех возможных половых тряпок, препятствующий
Берешь с собой мыло, мочалку, большой фаныч и заходишь на дальняк. Задача – не только искупаться, но и сделать это как можно быстрее (за 15–20 минут, очередь «страждущих» не менее 20–25 человек), стараясь при этом помыться поаккуратней, не особенно брызгаясь и разливая воду. Обязательно нужно оставить резервный фаныч, чтобы смыть после себя мыло с дальняка.
Зато потом – чистое белье и тот никому, кроме зека, не понятный кайф чистого первые пару часов тела. Грязное белье – стирщикам, а гарсон (шнырь допущенный к «телевизору» – шкафу с продуктами) уже приготовил для тебя фаныч с купчиком. Я – привилегированный, счастливый обладатель персональной шконки, через пару недель после заезда в хату меняю белье и блаженно растягиваюсь на ней. Это – самые счастливые часы во все время моего пребывания на общаке.
Баня общая
Происходит это так: в тормоза колотит вертухай и кричит: «Банька!». Хата начинает судорожно собираться в баню. Суета – непередаваемая! Надо суметь отыскать свой баул, вытащить свежее белье, приготовить мыло и мочалку (тем, у кого они есть, а тем, у кого нет, надо скооперироваться с обладателями этой роскоши), все это запихнуть в какой-то пакет или связать узлом в полотенце.
Прошу учесть, что при этом каждый постоянно задевает кого-то локтем, так как устоявшееся жизненное пространство резко уменьшается. Наконец «раскоциваются тормоза» и хата вываливается на продол. Нас пересчитывают, и орава в 90–100 человек бегом спускается с нашего пятого этажа на первый в баньку. (Остальные, те, кто купаются в хате, остаются. Остаются еще и те, кому предстоит, пользуясь возможностью, тщательно промыть полы, ракушку, дальняк.)
Предбанник – узкое длинное помещение с вешалками-гвоздями на стене. Уже в предбаннике воды по щиколотку. Цепляем на гвозди свои вещи и, захватив мыло с мочалкой, входим в саму баню. Самое главное – занять место у соска (душа) и не уронить мыло, потому что, уронив его уже в воду, которой здесь еще больше, чем в предбаннике, найти мыло невозможно.
На один сосок приходится по пять – семь человек. Мылимся одновременно, смываемся – по очереди. Но самое главное – горячая вода, душ и относительно мытое тело. Носков никто не снимает. Моемся и одеваемся в носках. Потому что подцепить грибок ничего не стоит. Многие для страховки (далеко не лишнее) надевают на ноги полиэтиленовые пакеты. Но все равно, несмотря на все эти предосторожности, два – три человека после каждой бани обязательно зацепят или грибок, или чесотку.
В дверь уже колотится банщик – наше время истекло. На всю баньку, на всех нас выделяется от 15 до 25 минут.
На ходу вытираясь, тянемся наверх, в хату. День прошел не даром.
Пища и праздничные рецепты
В 5.30 утра приносят хлеб и, если есть, сахар. (Сейчас середина января, а последний раз сахар давали в начале августа.) Хлеб почти несъедобен, пресный, крошащийся. Буханка делится на двоих, в среднем по 400 граммов.
В 6.30 приносят завтрак – рыбкин суп. Это варево из полугнилого рыбного лома. Сорт рыбы не удавалось определить еще никому. На воле такой не бывает. Заправлен этот суп или пшенкой, или сечкой. Есть его можно, только пока он теплый. А поскольку часть семьи всегда спит (спят по очереди), то несколько порций остаются невостребованными. Но в хате ничего не пропадает. Вот два самых популярных блюда, которые делают из рыбкиного супа: