неВойна
Шрифт:
Света назвала номер телефона поликлиники. Продолжать знакомство она не собиралась.
Но на следующий день в кабинете стоматолога раздался звонок. Это был Сергей.
– Молодой человек, мне некогда, я на работе! – Свету начинала сердить непонятливость нового ухажера. К тому же двое однокурсников уже давно добивались ее внимания, и этот третий тут был явно лишний.
– Тогда я буду ждать тебя после работы. Ты какие цветы любишь?
Света положила трубку. Настырность рыжего курсанта немного пугала ее. Весь день она надеялась, что он не придет встречать ее вечером. Но он пришел – с огромным букетом цветов.
– Ты так и не сказала, какие тебе нравятся, поэтому я разные принес – выбирай!
– Мне домой надо.
– Вот и хорошо, дома выберешь.
От такого напора Света растерялась.
– Хорошо, проводи.
По дорогое они разговорились. Напористый парень оказался интересным собеседником, да и щеки его уже не синели: мороз спал.
Все оставшиеся до конца отпуска дни они встречались, а когда Сергей уехал в училище, каждую неделю писали друг другу письма. Поженились они накануне своих выпускных, и в часть молодой офицер приехал с супругой – молодым врачом.
С чемоданом и объемистым узлом в руках Шутовы зашли в общежитие. Бабушка собирала их в путь со знанием дела и с офицерской сноровкой. То, что не уместилось в чемодан – кастрюли, миски, сковородки, – она поставила на стол и ловко связала концы скатерти. Такие узлы Сергей видел в кино про войну. Но тащить его оказалось даже легче, чем чемодан: узел можно было закинуть на плечо, как рюкзак.
Комендант выделил им комнату на первом, «семейном» этаже. В коридоре витал запах одеколона. За стенкой раздавался богатырский храп: должно быть, кто-то отсыпался после дежурства. В открытое окно долетали обрывки команд – рота строилась на обед. Сергей повернул ключ и распахнул дверь.
Посередине комнаты с пожелтевшими обоями в ромбик стоял стол на железных ножках. Судя по сигаретным отметинам и выжженным кругам на столешнице, он пережил не один десяток постояльцев. Из угла на вошедших глядел пустыми полками грубо сколоченный шкаф; на его распахнутой дверце тускло отсвечивал распятый на четырех гвоздях мутный прямоугольник зеркала – жалкий намек на роскошь. В другом углу расположился низенький холодильник с выведенным на боку коричневой краской инвентарным номером. Меблировку дополняли два школьных стула и две сетчатые кровати вдоль стен. «Хорошо хоть не двухъярусную кровать поставили», – мелькнуло у Сергея.
– Жить можно, – он посмотрел на молодую жену.
– Ну конечно, Сережа.
Света обняла мужа. После свадьбы бабушка Валя успела обстоятельно с ней побеседовать, поэтому увиденное не стало для нее шоком.
– Пойду узнаю, где тут вода, тряпки и все такое. Тебе что на ужин приготовить?
СВИНАЯ РОТА
Остаток дня заняли формальности: строевое отделение, кадры, финчасть, вещевая служба… Вечером Сергей зашел в спортзал. Он привык отдыхать, занимаясь спортом. В спортзале можно выпустить негатив, накопившийся за день, разогнать кровь по телу, подумать о завтрашнем дне. Он старался поддерживать форму, и клубки мускулов с веревками сухожилий на его поджарой фигуре были тому подтверждением. Размявшись, Сергей навесил на штангу 50 кило и стал делать выпады. В другом углу зала боксировал высокий мускулистый блондин. Сергей увидел его и застыл. Блондин двигался так, будто парил в воздухе. Как пантера, которая неслышно преследует добычу. Такой легкости, ловкости и такого удара он еще не видел.
– Совершенный боец! – восхищенно прошептал Сергей.
Когда блондин, закончив боксировать, проходил мимо Шутова, тот окликнул его.
– Сергей, – он протянул руку.
– Антон, – блондин ответил крепким рукопожатием.
Шутов поймал себя на том, что пытается вспомнить, где он видел это лицо, и тут его осенило:
– Слушай, ты же вылитый Дольф Лундгрен из «Универсального солдата» 8 .
– Знаю, – улыбнулся Антон. – Ты не первый, кто это заметил. Сегодня приехал? Я тебя раньше не видел.
8
Научно-фантастический боевик 1992 года с Жан-Клодом Ван Даммом и Дольфом Лундгреном в главных ролях.
– Да,
– Что закончил?
– Орджоникидзе, во Владикавказе. А ты?
– Зд'oрово. А я Верховного Совета 9 .
– Ничего себе!
– Привет, я Сабит, – протянул руку напарник Антона по спаррингу. Это был невысокий кряжистый азербайджанец. На вид ему было под тридцать.
– Сергей.
Они пожали руки.
– Слушай, ты назначение уже получил?
– Да, в РМО.
Антон и Сабит переглянулись.
– Поздно ты приехал, хорошие должности уже раздали, – покачал головой Антон. – Свиная рота не подарок.
9
Московское высшее общевойсковое командное училище имени Верховного Совета РСФСР. В то время – одно из самых престижных военных учебных заведений в стране.
– Свиная? – переспросил Шутов.
– У нас ее так называют. Водители, повара, рабочие свинарника – этих больше всего, – пояснил Сабит. – Не очень-то военный народ. С ними тут никто не может справиться. Взводных-то нет, одни ВРИО 10 . Там одни деды, вконец оборзевшие. На офицеров им плевать. В общем, завтра сам увидишь. Трудно тебе будет. Но если с ними справишься, сможешь справиться с кем угодно.
– Если нужна помощь, приходи, – добавил Антон. – Мы живем вместе, второй этаж, комната 22. Богданов моя фамилия.
10
Временно исполняющий обязанности.
– А мы с женой – на первом, в восьмой. Шутовы. Всегда будем рады.
Антон с Сабитом ушли. Сергей еще долго тягал штангу в жиме лежа, потом пошел отрабатывать удары по мешку, вспоминая, с какой легкостью и виртуозностью наносил удары Антон. Надо будет напроситься к нему в спарринг, решил Сергей.
* * *
Незадолго до подъема лейтенант Шутов поднялся в роту.
В казарме царил бардак. Одежда лежала на табуретах бесформенными кучами, нечищенные сапоги источали сложный букет запахов прелых ног, навоза и помоев, а куски отвалившейся с подошв и засохшей грязи он заметил еще на лестнице. На спинках кроватей проветривались неопределенного цвета портянки, добавляя и без того тяжелой атмосфере свою ноту аромата. На тумбочках валялись сигареты, засаленные карты, какие-то промасленные газеты. Под ногой Сергея хрустнул раздавленный сухарь.
Он вернулся ко входу. Пост дневального был пуст. На тумбочке стоял грязный стакан, рядом – мятая жестянка с окурками. Шутов распахнул дверцу тумбочки. Так и есть: тут покоилась заросшая чайным налетом трехлитровая банка со свежими остатками заварки, рядом лежал эрзац-кипятильник из бритвенных лезвий с мотком провода.
Однажды в училище такая же находка в автороте стала причиной громкого – в прямом и в переносном смысле – скандала. Собственно, дело было не в самой банке – все знали, что солдаты-срочники гоняют чаи, – а в фатальном стечении обстоятельств. После завтрака молодой комвзвода обходил помещение и, обнаружив в тумбочке дневального запрещенный предмет в виде наполненной свежезаваренным горячим чаем трехлитровой банки, в порыве праведного гнева вышвырнул его в открытое окно. Однако за смачным шлепком и звоном стекла последовала порция отборного мата. Оказалось, что трехлитровка чуть не угодила в проходившего по территории части зампотылу. Будь выпущенный им заряд ругани прицельным, вряд ли от виновника осталось бы что-то большее, чем мокрое место под окнами казармы. Но окна были пусты, и раскаты трехэтажного мата, многократно отразившись от стен двухэтажного здания, постепенно умолкли. Лейтенант проставился, инцидент был исчерпан. Говорят, что после того случая горячности в молодом командире поубавилось, хотя чаев в роте гонять меньше не стали.