Невозможная девушка
Шрифт:
– Тогда мы соврем! Мы всем будем говорить, что это мальчик, абсолютно здоровый. Будем обращаться с ней как с мальчиком. Доктор Грайер не может ни дня без выпивки. Это всем известно. При виде крепкого мальчика люди ни за что не поверят ему, что бы он ни говорил о больной девочке. Мы скажем, что он был настолько пьян, что все это ему померещилось. Слухи понемногу утихнут. Если нам удастся отложить достаточно денег, мы уедем отсюда. Вернемся в город или лучше куда-нибудь на юг. Там мы вырастим ее настоящей леди.
– Как мы ее назовем, эту крошку? – спросила Лия. Она пощекотала ножку ребенка.
– Нужно мужское имя. Генри? Самуил?
– Мне нравится Джейкоб, – предложила
У Шарлотты дрогнул подбородок. Это имя она собиралась дать своему мертворожденному сыну. Лия уже готовилась растить мальчика.
– Джейкоб… – Шарлотта еще раз произнесла это имя и поняла, что ей от него становилось не больно, а, наоборот, как-то тепло на сердце. – Хорошо, пусть будет Джейкоб. А фамилию мы ей дадим… Ли. Вроде бы так Элизабет называла ее отца. Если бы она была одной из Каттеров, ее назвали бы Алин, чтобы не нарушать семейные традиции. Но она наша, а не их. А ее настоящее имя будет К'oра.
– К'oра? – неуверенно переспросила Лия.
– Да. Cor на латыни означает «сердце». Это я помню из уроков. Так ее будут звать на самом деле. Но мы никому об этом не расскажем, до тех пор пока доктор Грайер не умрет или пока мы не уедем из этого ужасного дома. А для этого нам нужно поскорее заработать денег.
Впереди их ждало много работы и много беспокойства. Шарлотте к этому было не привыкать. Только вот у К'oры еще не было этой подаренной горьким опытом стойкости. Пока не было.
– К'oра… – мурлыкала служанка, не обращая внимания на нахмуренный лоб своей госпожи. – Невозможная девочка с двойным сердцем.
Двадцать лет спустя
Глава первая
Как правило, Кора терпеть не могла свою работу, но только не в этот раз.
День выдался дождливый и холодный – даже слишком холодный для середины сентября. Кора ступила на газон кладбища Марбл, расположенного возле Первой авеню. На кладбище тут и там виднелись обелиски и надгробия из такахского мрамора, с недавнего времени пользующиеся спросом среди тех, кто мог себе позволить заранее приобрести участок для могилы.
Такой леди, как Кора, было место на Бродвее – разодетая, под шелковым зонтиком, она должна была прогуливаться по нему перед так называемым Мраморным дворцом, в котором открылся торговый дом Стюарта. Но вместо этого она была там, где находили покой юные и пожилые, и те и другие одинаково беззащитны перед лицом смерти. Эта часть города принадлежала мертвым – целых восемь кладбищ, занимающих четыре улицы. Некоторые кладбища были уже переполнены: останки выкапывали и перезахороняли за городом – живые вытесняли мертвецов с острова. Их перевозили на острова Уордс и Рандалс, кладбища Грин-вуд на Лонг-Айленде и Тринити на северной окраине города. Нью-Йорк давал приют всем бедным и голодным с любого прибывшего корабля, но стоило им умереть – как их везли прочь. Только богачи имели право остаться, и одним из таких везунчиков как раз и был мистер Хичкок.
Но так ли уж ему повезло?
Кора, опустив голову и закрыв вуалью лицо, присоединилась к толпе, собравшейся у гроба, натертого пчелиным воском. Среди всех этих людей она была похожа на тень. Присмотревшись к ней поближе, можно было с легкостью принять ее за одну из благородных дам: среднего роста, крепко сложенная, но с тонкой талией, затянутой в корсет из китового уса. По ее лицу было заметно, что она не ирландка, но понять, откуда ее предки, не удавалось. У Коры были темные глаза,
– Вечный покой всеми нами любимому Рэндольфу Хичкоку Третьему…
«Не всеми», – подумала Кора, наблюдая за его детьми: на их лицах была скорее скука, чем горе по почившему главе семейства.
– …прожившего жизнь в страхе Божием…
«И умершего в постели с проституткой в доме мадам Эмер'o на Элм-стрит».
– …примерный семьянин Рэндольф Хичкок покинул нас слишком рано. Мы никогда не забудем его щедрости.
Священник называл щедростью скупость? Но хотя бы в одном он был прав: Рэндольф Хичкок Третий действительно умер раньше времени. Коре не было известно, когда именно он умрет, но она знала, что ждать придется недолго. Это ей поведал его лечащий врач за золотую монету. У Хичкока в животе росла аневризма – его аорта расширилась до размера крупного яблока и могла лопнуть в любой момент. С каждым месяцем она увеличивалась и легко прощупывалась при пальпации.
Заплатить пришлось и проститутке, с которой Хичкок чаще всего развлекался, и та призналась Коре, что он и не собирался следовать советам врача. Он не бросил пить, не прекратил своих ежедневных визитов на Уолл-стрит, не стал реже посещать дом мадам Эмер'o и, уж конечно, не перестал поглощать одну за другой запеченных устриц в салунах. Но смерть настигла его именно у мадам Эмер'o, в комнате на верхнем этаже, где он без чувств упал прямо на Белль. Той пришлось битых десять минут звать на помощь, прежде чем ее наконец освободили из-под его стосорокакилограммовой туши. Она всегда вела себя шумно с клиентами, поэтому сначала на ее крики никто не обращал внимания.
При жизни Хичкок был, безусловно, не подарок. Но после смерти он стал настоящим сокровищем. Лопнувшая аневризма в его тучном теле стоила приличных денег. Трупы вроде Хичкока и составляли предмет Кориных занятий – она искала необычные тела. Профессора анатомии и анатомические музеи не жалели денег за подобные экземпляры. Чем больше можно было узнать о загадках человеческого тела, тем лучше для общества. И для карманов Коры, конечно же.
Она изучала место захоронения. Немногие похитители трупов обладали достаточным терпением для преодоления препятствий в виде охраны с винтовками на частных кладбищах, мраморных склепов и железных мортсейфов. Работать на Поттерс-Филд было в разы проще, но и интересного там было мало. Там хоронили умерших при рождении, от туберкулеза, апоплексии, скарлатины. Причины смерти бедняков были до жути банальны. Но и за такие тела можно было выручить от пяти до восьми долларов – примерно столько же платили грузчикам в доках за неделю работы.
Кладбище Марбл было не похоже на другие: здесь не было надгробий. На расположение фамильных склепов указывали лишь несколько обелисков и резные мраморные таблички на стене. Мраморная плита склепа Хичкоков представляла собой серьезное препятствие для неподготовленных, неопытных похитителей трупов. Кладбищенская ограда была увенчана острыми зубцами, и через нее было не так просто перелезть, особенно с трупом, весящим триста фунтов. Но Кору это не пугало: в прошлом году она заполучила ключ от главного входа в обмен на немалую сумму.