Невозможная птица

О'Лири Патрик

Каким образом можно отыскать пропавшего человека?

Он позвонил Майку на студию. Там не было никого, кроме старой секретарши – миссис Ван дер Туйн. Странно, разве он не говорил, что она уволилась из-за сердца? Она сказала, что Майк в отпуске – не велено беспокоить. Денни сказал, что он его брат и у него неотложное дело. Она дала ему новый номер его сотового. По нему никто не отвечал; Он позвонил его экс-любовнице – зубастой фотомодели, бросившей его ради актёра. Майк рассказывал, что она нюхает героин. Она сказала, что её меньше всего заботит, где находится этот ублюдок. Он позвонил в режиссёрскую гильдию, где сослались на нескольких людей из команды, с которой

Майк чаще всего работал – главного оператора, ассистента, помощника режиссёра – кем бы они ни были. Все они сказали, что не видели его со съёмок в джунглях. Тогда он вспомнил любимого издателя Майка – Адама Брейди, старого «запойного курильщика», который любил пошутить по поводу трех операций, которые ему делали из-за закупорки сосудов. Тот сказал, что собирался показать ему «сырой кадр» где-то на Амазонке, но Майк не вышел на связь. Все они в Лос-Анджелесе были такими: очаровательными, дружелюбными, самопоглощенными. Абсолютно бесполезными.

Майк исчез.

Дэниел подумывал о том, чтобы нанять настоящего сыщика, но он знал, что агенту Такахаши это не понравится.

Это было глупо. Каким образом он, разрази его гром, мог знать, где находится Майк?

Дэниел подумал, что разница между реальной жизнью и книгами в том, что в книгах пропускаются все скучные места. Триллеры – это постоянное напряжение и поступательное развитие. Детективы отличаются лаконичностью и драматизмом. Жизнь, в свою очередь, – это сплошной окольный путь, утомительный, путаный, бесконечный… Нет, разумеется, не бесконечный – просто это так ощущалось. В растерянности Дэниел обнаружил, что он не был настолько сообразительным, или чутким, или храбрым, как герои книжных страниц. Пожалуй, он был неудачным выбором. Он не был предназначен для утомительных головоломок, тупиков, для проклятых мелочей, которые отказывались становиться ключами к разгадке. В книгах сами врождённые свойства характера героя давали ему преимущество, снабжали его энтузиазмом, и враги валились на землю, двери открывались, и доказательства сами падали ему в карман.

Откровенно говоря, карман был пуст. Он никогда не был более пустым.

И все же он набирал номер за номером. Справочные. Библиотеки. Старые друзья. Ничего. Единственным положительным результатом его тщетных расследований было то, что они отвлекали его мысли от Шона. Но к концу дня ухо его онемело, пальцы болели от тыканья в кнопки телефона, и вся его работа не принесла ему ничего, кроме мигрени.

Он стоял в узком проходе между витринами аптеки, держа в руках две различные бутылочки и, хмурясь, сравнивал миллиграммы, когда молодой парень в голубом медицинском халате спросил у него:

– Вы принимаете это дерьмо?

На его нагрудном значке было написано: «Дж. Кросс».

– Я обычно не покупаю эти вещи сам. Видите ли, моя жена… – начал Дэниел, но не смог закончить.

– Могла бы с тем же успехом есть конфеты, – продолжил парень. Чёрные волосы, завязанные в хвост. Добрые чёрные глаза. Лошадиное лицо. В руках – толстый чёрный портфель.

– У меня нет рецепта, – признался Дэниел, кровь прилила к его вискам.

– Вы выглядите так, как будто схватили первоклассную мигрень.

– Вы врач? – спросил Дэниел.

– Господи, нет, конечно. Послушайте. – Парень взял бутылочки у него из рук и поставил их обратно на полку. – Вам не нужно ничего из всей этой ерунды, которая отпускается без рецепта. У меня дома есть кое-что, что поможет.

Дэниел поднял брови.

– Ничего противозаконного?

– Разумеется, ничего, – парень улыбнулся. – По большей части.

Какой

любезный человек. Головная боль была на стадии пыточных тисков; в его черепе бесновался монстр Франкенштейна. Дэниел был готов попробовать все что угодно.

До дома фармацевта было рукой подать, но Дэниел подвёз его.

– Вы не пристёгиваетесь? – спросил парень, когда они тронулись.

– Простите, – сказал Дэниел, защёлкивая пряжку. – Дурная привычка. – Которой он хотел бы, чтобы Шон не подражал так часто.

– Симпатичная машина, – сказал фармацевт. – Что это за кнопка?

Это была круглая голубая кнопка без поясняющей подписи. Что-то бесплатно установленное фирмой-изготовителем.

Дэниел предполагал, что это какая-то особая противоугонная система или что-то в этом роде, он так и не собрался почитать руководство.

– Не трогайте, – сказал он. – Это Армагеддонская Кнопка. – Фармацевт улыбнулся, и Дэниел почувствовал гордость: его первая шутка за бог знает сколько лет. – Если вы нажмёте её…

– Знаю, знаю, – сказал фармацевт. – Наступит конец света. Я что, похож на полного дурака?

Они посмеялись.

Когда они поднялись в квартиру фармацевта, Дэниел почувствовал запах пачулей. Логово хиппующего холостяка: жёлтые косматые ковры, жёлтое кресло с набивкой из сухих бобовых зёрен, жёлтые пластиковые приставные столики, постер с «Жёлтой подводной лодкой» на стене. Они сели за жёлтый стол на отделанной жёлтым кафелем кухне, и парень открыл жёлтый комод и вытащил из него маленькую зеленую керамическую лягушку. Это было почти облегчением.

– Поцелуй лягушку, и превратишься в принца, – Фармацевт рассмеялся, держа её на ладони, чтобы показать Дэниелу. Одна из этих экзотических амазонских лягушек. С красными полосками по бокам. И ковшеобразным углублением в спине. – Это же трубка, господи боже, а ты что подумал?

– Это поможет? – спросил Дэниел, потирая лоб.

Фармацевт фыркнул.

– Ну конечно. – Он открыл холодильник и достал из него мешочек – пакетик с марихуаной – и маленький закрытый пробкой пузырёк, наполовину заполненный белым порошком. Он взял щепотку зеленого вещества, набил трубку и посыпал сверху небольшим количеством белого.

– Следующая остановка – забвение! – провозгласил он, одним щелчком открывая «зиппо» и высекая огонь. В ответ на его усилия лягушачья спина блеснула оранжевым. Он втянул дым в лёгкие и передал трубку Дэниелу.

Тот почувствовал её тепло в своей руке и ухмыльнулся, взглянув на дырку во рту лягушки. Он не курил траву уже бог знает сколько лет. Втянув в себя горячий дым, он перевёл взгляд с улыбающихся чёрных глаз парня на дерево за кухонным окном.

Парень наблюдал за его лицом.

– Пять-четыре-три-два-…

– … один, – сказал Дэниел, выдыхая. Дым медленно выливался у него изо рта, как заканчивающаяся плёнка, разматывающаяся, пока на экране не застынет последний кадр.

БАМ – и вот он может видеть каждую морщинку на серой коре клёна за окном, каждый изгиб, каждую чёрную трещинку и гладкую чешуйку. Как тогда, когда ему показали первые «живые» съёмки поверхности Луны. Аудитория в средней школе, все ученики собрались перед стоящим на возвышении телевизором, по экрану ползут черно-белые кадры, фиксирующие, как беспилотный космический корабль опускается на лунную поверхность. Кратеры вырастают все больше и больше, пока не становится видна каждая шероховатость, как на древесной коре. Экран темнеет – корабль разбился о поверхность. Ребята взрываются аплодисментами, как будто именно это и есть самая лучшая часть фильма.