Неврозы в которые играют люди
Шрифт:
Об этом расскажут два человека, не врачи, просто наблюдательные люди – Сирил Паркинсон и Лоуренс Питер.
«Всякой хозяйке дома, – утверждает Сирил Паркинсон, – случается переживать минуты уныния и отчаяния; но стоит только с кем-нибудь поделиться, как все проходит. Однако бывают времена, когда не так уж просто справиться со скукой и удручающей тоской. Тут предоставляется на выбор несколько выходов, и проще всего взять да заболеть. Микроб присутствует постоянно, а жертва подсознательно сдается как раз в то время, когда ей надо заболеть. Заметим, во избежание недоразумений, что это вовсе не симуляция. Недомогание подлинное, симптомы не вымышлены, болезнь будет развиваться своим чередом, и осложнения в точности совпадут с описанными в учебниках. И тем не менее ничего бы не произошло, если бы пациентка подсознательно не дала свое согласие.
В какой-то мере болезнь можно объяснить потребностью в отдыхе, но в эту формулу частично вылилось и желание сбежать от всего. Пока больная лежит в постели, она не только избегает ежедневных обязанностей, но и избавляется от своей будничной личности. Она становится другим человеком – быть может, даже мученицей, чей мужественный пример должен вдохновлять окружающих. Она бледна и бессильна, но всегда проявляет заботу о других. Она святее всех великомучениц и храбрее всех героев.
Но… героизм должен иметь зрителей. Кто-то должен все видеть и сочувствовать, кто-то должен заметить, как гримаса боли сменилась слабой улыбкой покорности. Тут нужна публика – сиделки, доктора, родственники, – и чем больше, тем лучше; но уж один-то человек – это тот минимум, без которого все пойдет прахом. Этот единственный человек – чаще всего муж или жена, и ничто не подвергает семейную жизнь такой опасности, как неумение сыграть эту роль по всем канонам.
Супружеские отношения зиждутся на том, что в одно и то же время болеть имеет право только один из двоих. За тем, кто пожаловался первым, закрепляется приоритет, а другой обязан оставаться здоровым, пока на воображаемом светофоре не загорится зеленый сигнал. Впрочем, некоторые нарушители все равно едут на красный свет, и орудием преступления им служит, к примеру, такой диалог.
– Ах, Том, мне плохо, голова кружится, я боюсь, что вот-вот потеряю сознание.
– И мне тоже плохо, ну точь-в-точь как тебе, Мэйбл. Может, глотнуть бренди?
– Меня тошнит.
– И меня! Видно, все этот салат с креветками. Я сразу заметил, что вкус не тот.
– У меня сердце еле бьется, с перебоями…
– Да у меня сплошные перебои! Все от несварения желудка.
– Прямо не знаю, как дотяну до вечера. Бог свидетель, борюсь из последних сил, но эта боль в груди меня доконает.
– Как, и у тебя то же самое? А я все думаю, не тромбоз ли у меня.
– Больше не могу. Придется лечь.
– Я и сам ложусь. Только уж ты сначала вызови врача, ладно?
Однако ситуация, в которой произошла эта беседа, явно нереальна. Муж и жена не могут заболеть одновременно. Поведение Тома возмутительно, потому что Мэйбл первая объявила о своей болезни. Когда она начала говорить “мне плохо, голова кружится…” и т. д., он должен был вступить, как по сигналу, и сказать: “Пойди приляг на диван, а я принесу тебе чашку чаю”. Но он, пренебрегая своим долгом, разглагольствует о собственных воображаемых недомоганиях. Всему свое время, и ни один муж не смеет болеть, пока жена не выздоровеет».
Лоуренс Питер объясняет происхождение болезней следующим образом.
«Каждый работник, взбираясь по ступенькам карьерной лестницы, поднимается до уровня своей личной некомпетентности – физической, социальной, этической, эмоциональной или умственной. Этот работник может оказаться на уровне некомпетентности, если ступенька, преодолеваемая им при назначении на новую должность, будет слишком высока. Человек скромного достатка, разумно и уверенно распоряжающийся теми средствами, какие у него есть, может оказаться финансово несостоятельным, получив богатое наследство. Индивидуум, неоспоримо доказавший свою компетентность в рамках военной или политической иерархии, может, против ожидания, стать некомпетентным, когда его с должности исполнителя переведут на пост руководителя. Компетентный ученый, назначенный директором проекта, может оказаться бездарным администратором. Каждое служебное продвижение порождает неожиданную некомпетентность, поскольку требует от индивидуума проявить такие способности, в каких не было нужды при его должностных перемещениях в прошлом.
По достижении своего уровня некомпетентности служащий перестает выполнять какую-либо полезную работу. Это, однако, ни в коем случае не означает, что, продвинувшись на последнюю для него ступеньку, добившись, как принято говорить, “успеха”, а на самом деле прибыв на Конечную Остановку, вчерашний работник вдруг становится бездельником. Вовсе нет! Он по-прежнему хочет работать. И работает! Как и прежде – неистово, целеустремленно! Только… из его усилий ничего полезного, увы, не рождается.
Рано или поздно такой служащий замечает свою несостоятельность и начинает страдать».
«Я установил, – пишет Лоуренс Питер, – что у пациентов, добившихся “успеха”, обычно отмечаются следующие болезни: язва желудка, спастический колит, воспаление слизистой толстой кишки, гипертония, запоры, поносы, учащенное мочеиспускание, повышенная склонность к спиртному, переедание и ожирение, потеря аппетита, аллергия, гипотония, судороги, бессонница, быстрая утомляемость, перебои пульса, стенокардия, мигрень, тошнота и рвота, боли в области живота, головокружения, дисменорея, звон в ушах, повышенная потливость, экземы, половое бессилие. Все это – типичные болезни “успеха”, и они могут возникать независимо от каких-либо органических расстройств».
Лица, страдающие Синдромом Конечной Остановки, утверждают, что их профессиональная некомпетентность проистекает из их физического недомогания. «Эх, избавиться бы от этих головных болей, и я, наконец, смог бы сосредоточиться на работе». Иные врачи всерьез принимают эти рассуждения и берутся лечить болезни, не пытаясь установить их причины. Выписывают лекарства, назначают курсы лечения, которые хотя и могут дать положительные результаты, но всего лишь временные.
Не помогают делу и добрые советы: «Смотрите на мир проще!»; «Не перетруждайтесь!»; «Научитесь расслабляться!» Подобные утешительные лозунги ничего не дают. Больные Синдромом Конечной Остановки потому и больны, что очень хорошо осознают, как мало от них толку на службе.
Часто доктора пускают в ход угрозы: «Если будете продолжать в том же духе, не миновать вам больницы!»; «Сбавьте темп, иначе впереди по-настоящему серьезный приступ!» И это напрасно. Пациент только и способен «продолжать в том же духе».
Еще одна разновидность советов – призывы к самоотречению: «Соблюдайте диету»; «Не злоупотребляйте алкоголем»; «Бросьте курить»; «Кончайте с ночными развлечениями»; «Постельные утехи – не для вас». Как правило, и это впустую. Пациент с Синдромом Конечной Остановки, заядлый работоголик, подавлен невозможностью получать удовольствие от работы. Почему же он должен отрекаться еще и от удовольствий за пределами службы?