Невымышленные рассказы
Шрифт:
– Сын, сын, – утвердительно произнёс мужчина.
По всей видимости, ответ удивил. Парню, что проявил интерес, едва перевалило за тридцать, а тут мужик, который в отцы годится, а гляди, туда же. Пришёл за сыном. Не за внуком. Они с приятелем переглянулись, и в качестве похвалы второй, до того молчавший, слегка растягивая слова, вымолвил:
– Молодец, батя! Так держать.
Мужчина кивнул и устремил взор на дверь, из которой вскоре должна появиться жена с новорождённым. Однако весёлая парочка не унималась. Тот, кто начал разговор, как бы между прочим заметил:
– У меня третий, а ты, батя, которого по счёту
В его фамильярности не было ничего обидного. Когда находишься в приподнятом настроении, на многое не обращаешь внимания, и хорошо, если встретятся понимающие ситуацию. Тот, кому адресовался вопрос, оказался из их числа и, доброжелательно улыбнувшись, ответил:
– Девятого. Но, Бог даст, не последнего…
Возникла пауза. Сказанное не то что удивило – огорошило! Приятели замерли как вкопанные. Наконец, оправившись от изумления, второй, стараясь не обидеть сомнением, вежливо спросил:
– Вы это серьёзно? Насчёт девятого…
– Разве я похож на шутника? – усмехнулся мужчина. – Так получилось. Чего и вам искренне желаю. – закончил он добродушно.
Приятели долго не могли прийти в себя, виданное ли дело, девятеро ребятишек, и на всякий случай уважительно промолчали. Они принялись о чём-то шептаться, время от времени поглядывая на того, кто наконец дождался жену с младенцем и, поблагодарив санитарок, вручил им пакет с гостинцами. Жене передал букет цветов, и она с улыбкой его приняла. Затем привычно взял малыша, и семейная чета направилась к стоянке. Где ожидал симпатичный микроавтобус из тех, какие так любят многодетные семьи.
Проводив семейную пару взглядами, приятели повернулись к окнам и, кого-то в них заметив, замахали руками. При этом перебивая друг друга, пытались докричаться сквозь закрытое от прохладного весеннего ветерка окно…
Бережно усадив жену с младенцем позади, мужчина расположился за рулём и, запустив двигатель, мягко тронулся. Он аккуратно вырулил на дорогу, где с трудом втиснулся в плотный поток. Его приняло в свои объятия несметное множество машин. Кто здесь только не толкался! И тяжёлые джипы, немалыми габаритами вызывавшие уважение, и вальяжные седаны, покачиваясь, перемещавшие седоков, и небольшие, юркие малолитражки, выгодно отличавшиеся умеренным аппетитом. И даже редкий мотоциклист, обрадованный приходу весны, прорычал мимо, будучи запахнут в косуху на меховой подкладке. Впереди и сзади, справа и слева все куда-то спешили, и опытному водителю приходилось предугадывать манёвры соседей, дабы не слишком качало сладко спавшего малыша.
Однако тот, почуяв едва уловимую вибрацию, непременное условие работы любого двигателя, проснулся и криком изъявил желание покушать. Делать нечего, мужчина свернул на ближайшую автозаправку и, миновав колонки, притулился поодаль. Возле наспех высаженных декоративных кустов, чтобы не мешать остальным. Его жена приступила к кормлению, и младенец старательно засопел. Оно и неудивительно, насыщаться грудью – дело непростое! Нужно приложить немало усилий, лишь тогда добудешь молоко.
Наблюдая за сопевшим малышом, отец улыбнулся. Он вспомнил детство. То далёкое время, когда с братьями и сёстрами ежедневно проведывал дедушку и бабушку, помогая управляться по хозяйству. В их селе так было заведено, впрочем, как и во всех других сёлах, к тому же старики жили напротив, аккурат возле колодца, из которого вся улица черпала воду. Оттого наносить
Их небольшое старинное село издревле таилось за лесополосой. Подальше от чужих глаз и пыльной автострады. Сюда редко наведывались чужаки. В основном наезжала родня, перебравшаяся жить в город. Ведь многие сельчане были родственники, и дедушка частенько рассказывал, как дружно они жили при царе. Как посещали церковно-приходскую школу, и здорово, что нынче всех детишек учат и они сызмальства набираются уму-разуму. А иначе придётся зарабатывать на хлеб тяжёлым трудом.
Он вспомнил, как бабушка кормила пирогами, оладьями и блинами со сметаной. А кусковой сахар, который покупала в лабазе, был твёрдым и долго не таял во рту. Несмотря на горячий чай, каким внуки запивали сладость. Но особенно вкусным было варенье! Его она варила в огромных медных тазах, и внучки помогали чистить фрукты и ягоды, а после вся семья с удовольствием им лакомилась. Долгими зимними вечерами ароматное варенье напоминало тёплые осенние деньки. А поскольку родни было видимо-невидимо, его варили на всех, и стеклянные банки в то время считались большой редкостью.
И вот однажды, попивая чаёк из блюдечка, на вопрос одного из внуков, чему их учили в церковно-приходской школе, дедушка охотно ответил:
– Грамоте учили. Закону Божию.
Закон Божий вызвал непонимание, и тогда дедуля разъяснил, дескать, учили, как жить, по совести. Помогая друг другу. Потому как в суровом климате России надобно держаться вместе. Только так можно выжить на бескрайних просторах нашей необъятной Родины.
– Наподобие октябрят? – на всякий случай кто-то уточнил.
Дед задумался и, видя, как малыши с нетерпением ждут ответа, утвердительно кивнул:
– Вот-вот.
– А ещё чему? – не унимались детские голоса. Очень уж было интересно слушать деда. Ему и самому доставляло удовольствие коротать время с внуками. Общаясь, старик откалывал специальными щипчиками кусочки сахара от большой глыбы и раскладывал перед детворой.
– Чему ещё? – повторил он. – Чтоб не дай Бог не выросли предателями.
– Это как? – спросил самый дотошный. – Чтобы враг ничего не выпытал?
Дед оглядел детвору. Со всех сторон смотрели наивные и любознательные глаза. Старик улыбнулся и разъяснил:
– Не совсем. Но врагу тоже не след ничего говорить. Однако раньше предателями считались также и те, у кого был всего один ребятёнок…
Его ответ озадачил внучат. До конца не понимая, что это значит, они растерялись. Ожидая, что дедушка, как всегда, всё объяснит. Но тот молчал. Тогда внуки пошептались, и самый смышлёный решил прояснить ситуацию:
– Почему? – выражая всеобщий интерес, спросил он.
Старик пожевал губами. Не рано ли такое сообщать малышам? Впрочем, раз интересуются, так тому и быть. Он вздохнул и постарался как можно понятнее растолковать, дескать, когда у родителей всего один ребёнок, случись что, он останется сиротой. И если папа с мамой не озаботились нарожать ему братьев и сестричек, значит они его предали! Оставили одного. В дальнейшем, если с родителями приключалась беда, о таком ребёночке заботились родственники. Забирали к себе. Не было на Руси детских домов, и всех детишек пристраивали, поскольку, как говаривали старики, – чем больше деток, тем лучше! И сурово пеняли тем, кто не спешил обзаводиться потомством…