Невыносимое одиночество
Шрифт:
Ему пришлось перелезть через старинную каменную ограду, и он очутился на территории капеллы.
Церквушка оказалась более запущенной, чем он думал. И отсюда было видно имение — но с другой стороны, намного ближе. Отсюда оно казалось таким же необитаемым.
Он шел по нетронутому снегу, по обеим сторонам от него виднелись следы могил. Их было немного. Никаких крестов. Микаел подумал о том, какой веры были покойники: православной или католической? Во всяком случае, это были не протестанты, поскольку могилы были слишком
Дверей в капелле не было, проем был закрыт ставней, чтобы внутрь не задувало снег. Отодвинув ставню, Микаел вошел в крошечную капеллу.
Дверной проем не был слишком широк, тем не менее, вся утварь была вынесена, внутри было голо и пусто. Хорошо просматривалось место для алтаря и церковной кафедры, хотя ни того, ни другого здесь не было. Через оконные проемы падал снег и собирался небольшими кучками на полу, где вряд ли стояли когда-нибудь церковные скамьи. Капелла была построена в те времена, когда люди молились стоя или преклонив колени.
В церковный пол были вделаны массивные могильные плиты. Возможно, здесь покоились бывшие владельцы имения.
Сев на корточки возле одной из плит, Микаел стряхнул с нее рукой снег. Надпись на могильной плите прочитать было трудно, но снег набился в углубления, так что буквы выступали теперь совершенно отчетливо на гладкой поверхности камня.
Текст был очень неразборчив, с множеством завитушек и виньеток, и после множества неудачных попыток Микаелу удалось разобрать слова:
— Граф Уилфред фон Стейерхорн… — прочитал он вслух по слогам, — Стало быть, это рыцарь Вильфред… — пробормотал он, — А что здесь написано? По-латыни? Reguiescat… viet… mort… Нет, это слишком неразборчиво, я не понимаю ни слова… А это, наверное, почтенная Магда фон Стейерхорн, да, вот большое «М»… А это? Урожденная Аскенфельдер, наверняка из знатного рода. Год смерти 1410, правильно, все совпадает. Это знаменитая пара: герой Танненберга и его верная супруга. Хорошо, что они похоронены здесь.
У него мелькнула в голове богохульная мысль: все это давно сгнило. Но он прогнал эту мысль прочь.
Он рассмотрел еще одну могильную плиту вблизи хоров, также очистив ее от снега.
— Ага, здесь покоится предок, погибший на Чудском озере, — шепотом произнес он. Он попробовал прочитать надпись, но разобрал лишь два-три слова. Надпись была слишком старой.
Осмотрев другие надгробные плиты, он пришел к выводу, что капелла была заброшена в 1500-х годах по неизвестной причине. Возможно, по причине Реформации?
Выйдя из церкви, он оглянулся и отвесил глубокий поклон. Он поклонился не святому месту, уже основательно разграбленному, а праху тех, кто покоился здесь. В приподнятом, торжественном настроении он вернулся к мирской суете.
На обратном пути он встретил старушонку, возившуюся в своем дворе. Микаел знал, что жители городка предпочитают где-то скрываться, и ему захотелось любопытства ради поболтать с ней. Приветливо
Старушка сощурилась на него, не говоря ни слова, но не ушла прочь.
Микаел не знал местного языка и произнес по-немецки:
— Прекрасная нынче погода.
— Да, но снега обычно бывает больше.
Ну, вот они и поняли друг друга!
— Я только что был в капелле. Почему она стоит заброшенной?
Старуха отвернулась.
— Она слишком мала. В городской церкви лучше.
— Конечно, но разве это не личная капелла Стейерхорнов? Похоже, она бездействует свыше ста лет?
— На это были свои причины. Здесь было слишком шумно.
Микаел улыбнулся.
— В каком смысле?
Старуха посмотрела в небо.
— Скоро пойдет снег.
Видя, что она не желает отвечать, Микаел переменил тему.
— Вы не покинули город, как все остальные?
— Нет. Куда мне идти?
— Значит, Вы не боитесь русских?
— В Ливландии было много хозяев. Один не хуже другого.
— Похоже, что русских здесь боятся больше всего, судя по тому, что город опустел.
— О, теперь отсюда мало кто уезжает. Люди снялись с места все сразу, потому что жить здесь плохо. Но я живу вдали от главной улицы, так что со мной ничего не случится.
Микаел сел на козлы для пилки дров, старуха же примостилась на дровяной куче, явно желая поболтать.
— Какие же беспорядки происходят на главной улице? — спросил Микаел.
Старуха неважно говорила по-немецки, но он, тем не менее ее понимал. Понизив голос, она сказала:
— Я-то сама ничего не слышала, но другие слышали. Видите ли, это привидения.
Чувствуя, что она подошла к самой драматической сути происходящего, Микаел спросил:
— И что же это за привидения?
— Никто толком не знает. Это может быть привидение господина Ингемунда, погибшего на Чудском озере, или привидение господина Вильфреда, погибшего под Танненбергом. Или привидения каких-то других предков. Стейерхорны всегда были очень воинственными и гордыми, как дьяволы. Говорят, кто-то слышал, как они возвращаются домой с поля битвы. Тот, кто выходит из дома дождливым вечером бабьего лета, может услышать тихие шаги множества людей и коней, грохот и стук. А иногда — отдаленный рокот траурных барабанов. Но никто ничего не видит, разумеется. Все они направляются в сторону имения.
— Бабьим летом? Я мало что знаю о битве на Чудском озере, это было так давно. Но ведь это происходило зимой? Разве они сражались не на льду озера? Битва же при Таннеберге произошла 15 июня 1410 года, об этом говорил мне мой приемный отец. Но даже если все это довольно неприятно, это же не опасно, а?
Старуха смерила его взглядом.
— Мертвецы не приносят ничего хорошего. И если это привидения, следует держаться от них подальше.
— Мертвые не могут причинить зла живым.