Невыносимое одиночество
Шрифт:
Держа на руках щенка, Микаел схватил Биргитту за руку и потащил в другой конец комнаты — там на них не могло уже ничего свалиться. В ушах у них все еще стояли крики несчастных, хотя теперь уже никто не кричал.
Когда грохот затих и пыль осела, они увидели в деревянном полу огромную дыру, поглотившую столбы и балки. В другом конце комнаты стоял слуга, с ужасом взирая на происходящее.
И тут Биргитта закричала.
У Микаела не было времени, чтобы заниматься ею. Положив на пол испуганно барахтающегося
— Надо соблюдать осторожность, — сказал слуга, — чтобы не провалиться в подвал. Пол осел в нескольких местах.
— Да, — пробормотал Микаел, и ни один мускул на его лице не дрогнул, — я вижу, там торчит рука…
Он почувствовал тяжесть в груди: ему не хотелось вспоминать о подвале.
Ценой большого напряжения, в лихорадочной спешке они высвободили сначала графа, а потом графиню. К счастью, на них обрушилась не такая большая тяжесть, оба были живы, хотя графиня была ранена.
Они положили их на диваны в рыцарском зале. Граф быстро пришел в себя, обоим была оказана помощь.
— Пол здесь всегда был непрочным, — сказал слуга, — и мы обычно подпирали столбы балками в подвале.
Микаел отвернулся, чувствуя, что лицо его страшно побледнело.
Часы в рыцарском зале пробили десять.
— Будет лучше, если мы вызовем доктора, — сказал Микаел.
— В городе нет ни одного врача, — озабоченно произнес граф.
— Тогда я пришлю сюда военного врача и несколько солдат.
Графиня тоже очнулась. Она пыталась было встать в знак протеста, но безуспешно.
— Мы и так справимся, — сердито произнесла она. — Мои ранения поверхностные: царапины на голове и на груди. Это, конечно, плохо, но…
— Мы справимся, — почти прошептал граф. — Нам не нужна помощь.
— Состояние ваше неважное, должен вам сказать, — заметил Микаел.
Повернувшись к слуге, он спросил:
— Вы последите за тем, чтобы у них было все необходимое? Я скоро приду и принесу перевязочный материал и лекарства. Но сначала мне нужно встретиться с одной персоной…
Говоря это, он почувствовал горечь.
Как только он вышел, граф поднялся.
— Он не должен приводить сюда шведов! Нам здесь не нужны посторонние. Как ты себя чувствуешь? — спросил он жену.
— У меня был просто шок. Но я тоже считаю, что мы сможем пережить это. Не все же так простодушны и доверчивы, как Микаел. Здесь могут оказаться и шпионы! А нам это не нужно! — она со стоном снова опустилась на диван. — Как все это могло случиться, не понимаю!
Микаел быстро шел через двор к строению, которое, скорее всего, и было каретником. Издали он увидел стройную, черную фигуру.
Он
— Как Вы решились на такое? — укоризненно произнес он. — Вы чуть не сделали меня виновником убийства! И то, что они остались живы, не Ваша заслуга!
Она улыбнулась. Терпеливой, проницательной улыбкой.
— Они слишком тяжелые, — коротко заметила она. — Им не следовало подниматься на галерею.
Микаел вспомнил, что незадолго до этого она стояла на том же самом месте! Конечно, она была намного легче их, в этом она была права. Но все-таки!
— Это была запланированная попытка убийства! — с возмущением произнес он. — Вы прекрасно понимаете, что я могу доложить об этом губернатору Риги!
— Ты так и сделай, — задиристо произнесла она, словно именно этого и желала. — Не выломаешь ли ты дверь, о которой я говорила?
— Нет, — ответил Микаел. — Я больше не желаю участвовать в Вашей дьявольщине!
— Мы не должны терять времени, — сказала она, будто бы не слыша его слов. — Давай же, поскорее!
— Нет, я…
Женщина посмотрела на него. Глядя в ее удивительные глаза, Микаел почувствовал странную слабость. Кожа на ее лице была такой тонкой, что веки отливали голубизной. На губах у нее играла улыбка, и эта улыбка не предвещала ничего хорошего. Эта улыбка была преисполнена сознанием волевого превосходства.
С яростью выдохнув, он повернулся и вошел в каретник. Он презирал себя за слабость, но все его желания теперь сводились к тому, чтобы покончить с этим домом и навсегда покинуть его. Ему осталось только принести лекарства раненым — и это все! Он так решил.
Дверь в углу каретника была заперта очень прочно. Никакие ключи не подходили. Он обернулся, чтобы спросить что-то у дамы, но та уже ушла. Он различал в темноте лишь стоящие в ряд кареты.
Яростно фыркнув, Микаел схватил стоящий у стены топор. Одним ударом он сбил замок: его собственная ярость дала ему силы. Замок разлетелся на куски, и он рванул на себя испорченную дверь.
Перед ним было небольшое, темное помещение, заваленное сбруями, упряжью и прочим старым хламом. Сначала он почти ничего не видел, но, потерев прихваченный с собой трут, увидел такое, от чего ему пришлось зажмуриться.
На полу лежало двое связанных мужчин, каждый в своем углу, крепко прикрученных веревками к деревянным балкам. Судя по их виду, они были при смерти.
— Господи, что это? — произнес он, бросившись к одному из них. Ему удалось разрезать ножом веревки.
Оба были почти без сознания, не могли двигаться и только лежали, вытянувшись, на полу. Микаел огляделся по сторонам. Проходя по двору, он заметил колодец, а тут стояло ведро. Ведро это было достаточно чистым, им можно было пользоваться.