’НЕЙРОС’. Часть третья ’Черные слезы’
Шрифт:
— На позиции! — повторил я. — Оглохли там? «Башня», «Воздух», ответьте.
— «Башня» в канале, — прорезался ленивый голос Дмитрия. — С моего балкона всё спокойно.
— Следи за сетью.
— Без сопливых знаю!
— Дисциплина радиообмена!
— Молчу-молчу.
— «Воздух» в канале! — доложился Лендик.
Он по плану барражирует над Окраиной на коптере и изображает воздушную разведку. Что он там увидит в темноте — понятия не имею. Но вдруг. Глупо было бы не воспользоваться авиацией, когда она есть.
— На пустошах свет фар, — сообщает наш пилот. — Много. Реально много.
— Следи,
Тот, кто планирует операцию со стороны города, выставил на главных магистралях блокпосты. И это правильно. Но, к сожалению, представление о том, как они должны выглядеть, у здешних командиров отсутствует полностью. Никаких бетонных блоков в шахматном порядке, никаких оборудованных огневых точек, никаких резервов, которые должны прибыть на помощь атакованному посту. Это же элементарные вещи! Здесь просто отправили по две машины на точку, по четыре бойца в каждой. Они поставили транспорт кто во что горазд, даже не перекрыв толком движения, и в них же и засели красивой групповой целью. Зато сидеть им не скучно — бошки-то выключены. Какой скрипт у них включается при появлении потенциального противника, понятия не имею, но ничего особо умного не жду. Фактически, они выполняют роль канарейки в шахте. Тот факт, что они погибли, укажет на то, что враг близко, и ни на что более. Хорошо, что мои ребята не с ними. В амплуа полевого командира до Слона мне как до звёзд, но лучше я, чем управляющий здешним ополчением распределённый мозговой слизень.
— Интересный рост трафика, — сообщает в наушнике Дмитрий.
— Можно по существу, без интригующих подводок? — раздражённо отвечаю я.
— Лавинный рост числа подключённых устройств через сетевые хабы окраины. Туда только что прибыла изрядная абонентская база.
— Клановые?
— Ну не бляди же со Средки? — смеётся он. — И вот что интересно…
— К черту драматические паузы!
— Ладно, ладно. Их ведут. Управляющий трафик, характерный для тактических имплантов. Очень похож на тот, что транслируется на Горфронтовских.
— Кланы тоже получили боевые импланты?
— Похоже на то. По крайней мере, какая-то часть бойцов.
— Сколько?
— Не могу сказать определённо, вижу только трафик на хабах. Но, судя по интенсивности обмена, много. Десятки. Может, сотни.
— Вот же хрень!
— Интересно, формат команд у них одинаковый? — сказал он сам себе задумчиво.
— Дима, потом удовлетворишь своё любопытство! Объявляй эвакуацию!
Этот вариант мы прописали заранее. Кто бы ни дирижировал происходящим, на гражданских ему определённо плевать, Средка продолжает веселиться, как ни в чём не бывало. Надо убрать с неё хотя бы невооружённых и незащищённых людей, которые составляют основную массу жертв в городских боях.
Внизу под нами тоскливо заныли сирены, и освещение окрасилось в алый. Этот протокол Димка нашёл в записях времён Чёрного тумана, с тех же пор он и не использовался. Но, видимо, его помнят. Люди выскакивают на улицу из баров и борделей, озираются, не вполне понимая, что происходит, а затем следуют по голографическим указателям к входным порталам башен. В случае резкого подъёма тумана башни открывались для всех, и процедура всё ещё действует, разблокируя двери и лифты. Верхним это не понравится, но ничего, переживут.
— Кто-то пытается вырубить протокол! — сообщил недовольно Дмитрий. — Кто-то очень настойчивый.
— Не дай ему это сделать! Если сейчас все ломанутся обратно, то затопчут друг друга!
— Вот без тебя бы ни за что не догадался, папаша! — фыркает в микрофон Димка. — Сидит там под мандой и командует! Ко-манд-ир!
— «Воздух», это «Воздух», меня слышно? — волнуется Лендик.
— Принимаю нормально, «Воздух», что у тебя?
— Клановые идут! Повторяю, клановые идут!
— Не вопи. По какой магистрали? Сколько?
— По всем! По всем, и их до черта! Они так с фарами и ломятся, я их отлично вижу! О чёрт, я не думал, что их вообще столько есть!
— Продолжай наблюдение. В крайнем случае… Видишь здоровенную голографическую вагину над променадом?
— Слепой бы увидел!
— Вот, мы на площадке под ней. Если что — ты наш последний шанс. Долго ещё можешь висеть?
— В экономичном режиме — хоть до утра!
— Не засни там.
— Ты что, меня аж трясёт! Ты бы видел, сколько их… О чёрт, первый пост всё!
Вдалеке дважды хлопнуло.
— По патрулю чем-то шарахнули, и они вместе с машинами всё. И второй! Почему остальные не уходят?
Почему-почему… Программой не предусмотрено. Канарейка тоже свалила бы из шахты, но клетка закрыта. «Эта музыка будет вечной, если я заменю канарейку…»
— Будь на связи, «Воздух», — сказал я и отключился.
Ребята смотрят на меня напряжённо.
— Началось, — сообщаю я максимально спокойно. — Скоро под нами будет до жопы клановых. Инструктаж помните?
— Помним, — сказала Шоня. — Не палить почём зря, разбирать цели, стрелять редко, но метко.
— И главное?
— Бить только по самым опасным мишеням, — добавила Тоха. — Кто с тяжёлым оружием, со всякими непонятными штуками, кто ведёт себя странно…
— Поймите, — в десятый раз повторил я. — Очень легко увлечься и открыть ураганный огонь по всему, что движется. Особенно, если покажется, что наши проигрывают. Но это значит израсходовать наше преимущество впустую. Массированный огонь — задача ребят внизу, они больше ничего не умеют. Наше дело — отстреливать командиров, пулемётчиков, гранатомётчиков и так далее. Работа марксмана…
— Кого?
— Неважно. В общем, самое глупое, что мы можем сделать, — это спалить нашу позицию. Нас отсюда просто вышибут массированным огнём. Поэтому — только одиночные, только по самым важным целям.
— Сколько можно повторять одно и то же? — недовольно бухтит Зоник.
— Когда начнётся бой, при первых выстрелах у тебя из башки вылетит всё сказанное. А я тебе ещё и пинка дам. А ну, по местам!
Ребята распределились по размеченным мной стрелковым точкам. Лирания выбрала позицию сама, остальным я нарезал сектора «от сих до сих». Всё пойдёт по тому органу, который крутится над нами, но выжившие чему-то научатся. Первый бой есть первый бой.