Незабудка
Шрифт:
— Все исчезло! — крикнула она. — Я ничего не могу вспомнить.
— Но кое-что ты уже вспомнила, — успокоил Раф, пристально глядя на Алану своими золотистыми глазами. — И это только начало.
— Конь Джека заартачился. Шесть секунд из этих шести дней. — Алана так крепко сжала кулаки, что ногти впились в ладони. — Шесть паршивых секунд.
— Это не все, что ты вспомнила.
— Что ты имеешь в виду?
— Сид. Ты пришла сюда сегодня и без всякого колебания выбрала именно эту лошадь,
— Конечно. Я же всегда ездила… — Алана замолчала,
— Боб купил ее два месяца назад. Но ей не давали кличку, пока вы с Джеком сюда не приехали. Ты назвала ее, Алана. А затем ты поехала на ней на Разбитую Гору.
7
Первая половина восьмичасовой поездки к рыбацким хижинам на ранчо Уинтеров не была утомительной. Тропа вилась среди вечнозеленых деревьев и вдоль маленькой, ласково перекатывающей гальку речушки, которая вбирала в себя воды множества озерцев, расположенных высоко в горах. Воздух был насыщен светом и благоуханием.
Успокаивающий, неуловимо прерывистый цокот копыт проникал в самые отдаленные уголки памяти Аланы, и под мантией сплошной забывчивости вспыхивали крошечные огоньки слабых воспоминаний.
Незначительные детали.
Обычные приметы.
Солнечные лучи острыми лезвиями золота и мерцанием трепещущих зеленых иголок пронизывают сосновые ветки. Цоканье подкованных копыт о камни. Светлая прозрачность ручья с отражающимися в нем тенями. Скрип седла под тяжестью человеческого тела. Слабый отблеск белокурых волос у нее за плечом, когда серый конь Джека вплотную подошел к Сиду.
«Нет, не Джека, — машинально поправила себя Алана. — Конь Стэна. Джек мертв, и небо над Разбитой Горой ясное. Ни облаков, ни грома, ни ледяного урагана, готового содрать с меня кожу и превратить прогулку в предательскую шутку».
Сейчас ярко светило солнце, нежно лаская Алану лучами, согревая ее. Ей было жарко. Руки не коченели от холода, становясь ни на что не годными. В горле не саднило от постоянных криков.
Она и сейчас еле сдерживалась, чтобы не вскрикнуть.
Алана медленно сглотнула и ослабила пальцы, сжимавшие поводья. Она вытерла лоб, покрытый, несмотря на жаркий день, холодной испариной.
Она не замечала ни озабоченных взглядов Боба, ни плотно сжатых губ Рафа. Когда Раф пригласил ее рано утром позавтракать, она отказалась, ей хотелось немного расслабиться, иметь несколько минут отдыха перед тем, как предстать лицом к лицу с беспощадными вершинами Разбитой Горы.
Она спешилась и машинально ослабила поводья. Тело онемело, но маленькая прогулка пешком легко могла исправить положение.
Джанис, однако, не была столь выносливой. Она громко стонала, прислонившись к терпеливой лошади. Подошел Раф и предложил ей руку. Она оперлась на него и сделала несколько болезненных шагов. Алана видела, как ярко блестели на солнце ее каштановые волосы, и слышала жалобный смех женщины, поддерживаемый низкими звуками веселого смеха Рафа.
Оба они медленно прогуливались по противоположной стороне тропы вдоль стоявших в линию лошадей, постепенно приближаясь к Алане, невидимой из-за Сид, на которую она опиралась.
Зависть шевельнулась в душе Аланы, когда она увидела Джанис с Рафом. Быть способной так легко относиться к мужскому прикосновению. Смеяться. Ощущать так близко силу и тепло его тела и не бояться. Помнить обо всем.
Осознавала ли Джанис, какая она счастливая? И была ли необходимость так липнуть к Рафу, плотно прижимаясь грудью к его руке?
Алана закрыла глаза в надежде отделаться от немилосердных мыслей. По всей видимости, Джанис не привыкла к верховой езде. Ноги у нее должны быть как разваренные макароны. Тем не менее, ни разу за четыре часа пути она не пожаловалась.
Боб требовал ехать быстрым шагом, желая добраться до охотничьего домика у Пяти Озер до послеполуденной грозы. Езда по горным тропам нелегко давалась и двум пижонам, которые также не привыкли к верховым прогулкам и разреженному горному воздуху. А дышать становилось труднее, поскольку тропа постепенно подбиралась к самой верхней границе лесов.
Но никто не возражал против быстрой езды. Даже Стэн, у которого были все причины сердиться.
Стэн, на которого сначала грубо накричали, а потом напали без предупреждения, просто валился с ног от усталости и задыхался под тяжелой рукой Рафа. Кровь прилила к лицу Аланы, стоило ей вспомнить события прошлой ночи. Она прижалась лицом к мягкой коже седла, чтобы немного охладить пылающие щеки. Стэн подошел к Джанис с другой стороны и поддержал ее под локоть. Она улыбнулась ему, жалобным голосом пролепетала что-то в знак благодарности. Ее улыбка была живой, располагающей, чудесно, оттеняющей ясные голубые глаза. Стэн улыбнулся в ответ с явным одобрением.
— Я отдаю тебя в умелые руки Стэна, — произнес Раф, отходя в сторону. — Но не забредайте слишком далеко. Мы должны вернуться на тропу через полчаса.
Светловолосый великан взглянул на луг, откуда в разные стороны расползались лесные тропы.
— На какую из них? — спросил Стэн.
— На эту.
Раф указал на неровный выступ Разбитой Горы, вдалеке нависший над лугом.
Джанис охнула и закатила глаза.
— Только ради тебя, Раф Уинтер, — проворчала она — влезу я опять на эту чертову лошадь и поеду по этой безумной тропе.
Алана подняла голову и с неожиданным чувством сильного любопытства взглянула поверх Сид. Слова Джанис, легкость общения с Рафом, все в их поведении явно указывало на то, что они знают друг друга давно. Стэн тоже, по-видимому, был хорошо знаком с Рафом, он больше походил на старого приятеля, чем на нового клиента ранчо «Разбитая Гора».
Когда Джанис и Стэн заковыляли по тропинке вниз, Раф улыбнулся им вслед со смешанным чувством любви и умиления. Алана внимательно следила за его улыбкой и за ним самим, поняв, что Раф хорошо знает и Стэна, и Джанис.