Незабудка
Шрифт:
На душе неспокойно. Этот день принесет немалые муки — быть рядом с единственным мужчиной, которого она любила. Быть рядом и все же очень, очень далеко от него.
Мечта и ночные кошмары и ничего между ними: ни спасения, ни тихой гавани при бесконечном, яростном шторме.
— Алана?
— Да, — устало откликнулась она. — Я проснулась.
— Что-то невесело звучит, — поддразнивал Боб. Алана плотнее закуталась во фланелевую рубашку, открыла дверь, подобие улыбки мелькнуло на ее лице.
— Доброе
— Нет, сегодня утром Мери оказывает нам честь. Я пришел, чтобы взять твои вещи.
Алана жестом указала на маленькую дорожную сумку, стоявшую на кровати.
— Забери это, — попросила она.
— И это все?
— Это же поездка верхом, не так ли? Думаю, деревьям все равно, во что я одета, — пожала плечами Алана.
— Да, ты права.
Боб искоса посмотрел на сестру, чуть позже заботливо спросил:
— Ты уверена, что готова к поездке?
— А какое это имеет отношение к моему состоянию? — язвительно отозвалась Алана. — Готова, не готова, жизнь-то продолжается. — Она улыбнулась, пытаясь сгладить колкость своих слов, но по реакции брата поняла, что не очень в этом преуспела. — Все в порядке, Боб. Не беспокойся. Все прекрасно. Просто прекрасно.
Секунду поколебавшись, он кивнул.
— Как говорит доктор Джин, Бурдетты выживут. А ты, сестренка, самая несгибаемая из всех Бурдеттов. Ты научила нас всех, как пережить смерть мамы.
Алане на глаза навернулись слезы.
— Ты не возражаешь, если я обниму тебя? — спросила она.
Боб сначала удивился, затем обрадовался. Помня о грубоватых наставлениях Рафа, он держал руки по швам, когда Алана крепко обнимала его.
— Ты сильнее, чем кажешься, — похлопал Боб сестру по худому плечу.
Она странно рассмеялась и покачала головой.
— Надеюсь, что это так, мой милый братец. Надеюсь.
— Ты… ты вспоминаешь что-нибудь сейчас, когда ты дома? — спросил Боб в порыве чувств. Затем спохватился. — Черт, куда меня опять занесло? Раф пригвоздит меня к позорному столбу, если узнает об этом.
При упоминании о Рафе Алана напряглась.
— Это не его дело, что происходит между мной и моим братом.
Боб усмехнулся.
— Не обольщайся, сестренка. Он очень решительный человек. Если захочет — перевоспитает даже осла.
Она внимательно посмотрела на брата.
— Ты ведь не обижаешься на Рафа? — спросила Алана.
Боб удивленно посмотрел на нее сверху. Его карие глаза, похожие на глаза сестры, сощурились, пока он справлялся с нахлынувшими эмоциями.
— Раф обыкновенный мужчина. Я отнюдь не чураюсь учиться у него, — произнес Боб с улыбкой. — Но этот сукин сын чертовски ревнив. Я думал, он четвертует Стэна и скормит его койотам.
Алана
— Сестренка, проснись. Стэн не возражал бы… э… утешить тебя. И Раф хорошо объяснил ему, что… — Спохватившись, Боб прикусил язык. Его предусмотрительность лишь пошла на пользу.
— Раф заботится о тебе, — продолжил он. — Но Стэн крупнее, сильнее и гораздо интереснее Рафа. Ничего удивительного, что тот ревнует.
— Стэн крупнее, — согласилась Алана, — но ведь именно он лежал поверженный на ступеньках крыльца. Но привлекает не только внешняя красота: белокурые волосы, стальные мускулы и широкая улыбка. Привлекает гораздо большее.
Боб ухмыльнулся. — Это означает, что ты простила Рафа за то, что он не вскрыл твое письмо?
Алана изменилась в лице, на нем явно обозначились гope и печаль. Боб выругался:
— Черт возьми! Сестричка, извини. Никогда, наверное, не научусь держать рот на замке.
— Научишься, будь уверен, — раздался в дверях голос Рафа, — даже если мне придется вбивать знания в твою бестолковую голову двадцатифунтовой кувалдой.
Алана обернулась и увидела Рафа, опиравшегося о дверной косяк: густые каштановые с золотистым оттенком волосы, упрямый и в то же время удивительно чувственный рот, каменное лицо, за исключением золотистых глаз, горящих от сдерживаемых чувств.
Отдаленно мелькнула мысль: как Боб мог подумать, что Стэн интереснее, чем необыкновенно мужественный Раф?
Затем Алана задумалась, что именно из их разговора Раф подслушал.
— Доброе утро, Раф, — приветствовал Боб с веселой ухмылкой.
Он повернулся и схватил с кровати дорожную сумку Аланы, игнорируя их обоих.
Раф взглянул на Алану. Она все еще была одета во фланелевую рубашку с орнаментом красновато-коричневого, оранжевого и шоколадного оттенков. Длинные полы доходили почти до колен, а манжеты рукавов прикрывали пальцы, что делало ее очень маленькой и хрупкой. Только в лице и движениях просматривалась женственная сила, сотканная из изящества и выносливости.
Дикий цветок с бледными щеками и блуждающим взглядом внимательно следящим за ним.
Звук расстегиваемой Бобом «молнии» на дорожной сумке Аланы прозвучал в тишине слишком отчетливо. Несколько секунд он рылся в сумке, ворча себе что-то под нос, потом подошел к стенному шкафу, где она оставила одежду в свой последний неудачный приезд.
Боб смерил оценивающим взглядом содержимое шкафа, затем начал стаскивать с вешалок яркие блузки и брюки. Он колебался, выбирая между алым платьем и темно-синим, отделанным люрексом вечерним нарядом.