Незабудка
Шрифт:
– Давай, тихушница, рассказывай, где познакомилась с ним? – подключилась к допросу Ира-маленькая.
– В школе, – коротко ответила Таня.
– Нет, вы представляете, сколько она молчала! – возмутилась Аня.
Трое мужчин пили чай за крохотным столиком и не понимали: зачем жены притащили их сюда? Переглянувшись, они вышли в коридор.
– Она сообщила, где был бой, как вывозили раненых. Сказала, что ребят предали, и они попали в приготовленную ловушку, – сообщил о странном рассказе Сергей.
– Ира всегда переживала за неё. Одинокая. Никого не хотела знать. И вдруг
– Я думаю: у Василёк кто-то был в прошлом, а теперь она хочет его найти, – предположил Виктор.
– А как объяснить её видения-сны? – спросил Сергей.
– Не знаю. Странная девушка, – задумчиво проговорил Игорь.
В комнате подругам удалось-таки вытянуть из Тани, что она два года видела сны с Лукьяновым и не чувствовала себя одинокой. Последний сон оказался самым страшным. Поэтому решила ехать в госпиталь и всё выяснить.
– Как я тебя поняла: вы не виделись с ним со школы. И ты не знаешь, как он отнесётся к твоему приезду, – сделала вывод Ира-большая.
– Да ты просто сумасшедшая, а я считала тебя самым нормальным, уравновешенным человеком, – покачала головой Ира-маленькая.
– Вот поэтому я молчала. Думаешь приятно прослыть психом? – обиделась Таня.
– Солнышко, не сердись, я восхищаюсь тобой. Честно. – Кучер обняла подругу.
– Что она теряет, пусть едет. Пора в этой истории ставить точку, – заключила Огонёк.
Девушки ещё поговорили немного, собираясь домой, вручили Тане деньги со словами:
– С миру по нитке, подруге на дорогу.
Попрощались. Эмоциональная Аня даже поплакала немного.
– Позвони, как доберёшься до госпиталя. Мы будем волноваться, – попросил, стоя на лестничной площадке, Игорь.
На следующий день Таня уже собралась в дорогу. Ей повезло, она сразу купила билет до Москвы. Заходя в вагон фирменного поезда, отбросила все колебания и сомнения прочь.
Таня думала, что не сможет заснуть в поезде от волнения, но состав тронулся, и её стало клонить в сон. Она положила сумки в багажное отделение, забралась на вторую полку и мгновенно уснула. Таня не слышала ни соседей по купе, ни стука колес. Не просыпалась на стоянках и перегонах – проспала почти полтора суток. Пробудившись от долгого сна, спустилась вниз. Ужасно хотелось пить и есть.
Мы думали: вы умерли – даже зеркальце к губам подносили, – сообщила пожилая женщина с мокрой химией на голове, а её полный, лысый муж кивнул:
– Да, проверяли зеркальцем. На нижней полке ехал дедок, он успокоил нас: «Девушка крепко спит, видимо сильно умаялась».
– Вы даже не ворочались с боку на бок, – добавила женщина, разглядывая ее.
– Тело затекло, – морщилась Таня, потягиваясь.
– Через четыре часа будем в Москве, – сказала попутчица, выкладывая еду на стол. – Садитесь с нами кушать, – пригласила она.
– Спасибо. Только умоюсь. – Таня взяла полотенце и пошла в конец вагона.
Вернувшись, достала из сумки пирожки, которыми в дорогу снабдила Аня, с сомнением понюхала их и выкинула. В тепле они могли пропасть.
– Садитесь, не стесняйтесь. Больше съедим, меньше нести будем, – скаламбурил мужчина.
Таня пообедала с попутчиками, попила горячего чая и ожила.
Железнодорожный вокзал в Москве ошеломил её своими размерами, шумом, толпами людей.
«Хорошо, что у меня лёгкие сумки», – подумала она, глядя на нагруженных вещами пассажиров. В гостинице рядом с вокзалом удалось снять номер на два часа, чтобы выкупаться и привести себя в порядок. После купания её охватило ледяное спокойствие, словно вода смыла всю тревогу. «Неужели я не волнуюсь? Сердце бьется ровно, размеренно, как будто собираюсь не на встречу со своей мечтой, а на заурядное мероприятие».
Она подсушила волосы феном, уложила их, нанесла на лицо макияж. Надела тёмно-серые брюки, жемчужного цвета кофточку. Белый короткий плащ с шарфиком довершил наряд. Оглядела себя в зеркало – можно отправляться к Сашке.
Военный госпиталь находился в подмосковном городке Зельск. Таня добиралась туда почти три часа. Госпиталь был окружен смешанным лесом. Тане вспомнилась Степановка. Возле ворот показала документы и объяснила цель посещения госпиталя. Светило неяркое сентябрьское солнце. Таня чувствовала: сердце билось всё медленнее и реже, похолодели руки и ноги.
«Ну, хорошо, я не могла контролировать свою душу, она бродила, где вздумается. Почему тело перестает мне подчиняться?» – разозлилась она
Сердце, словно отвечая на её немой вопрос, пропустило удар, а потом забилось всё быстрее и быстрее.
Лечебное учреждение расположилось в живописном месте. В глубине парка стояло четырёх этажное здание в форме буквы «П», окруженное елями и соснами. К главному входу вела неширокая асфальтированная дорога, по обеим сторонам которой росли огромные пышные липы. Во внутреннем дворе госпиталя на клумбах цвели жёлто-оранжевые бархатцы. Здание радовало свежей, светло-кремовой отделкой. Всё время пока Таня приближалась к входной двери, её не покидало ощущение чьего-то пристального взгляда.
***
Лукьянов стоял у окна на втором этаже госпиталя, смотрел на липовую аллею, ведущую к парадному входу. По ней шла невысокая, худенькая девушка. Сашка подумал: «Везде мне мерещится Василёк, но до чего же эта незнакомка на неё похожа».
Девушка подошла к широким ступеням крыльца, в одной руке она несла большую сумку, маленькая сумочка висела у неё на плече. Она подняла голову и окинула здание взглядом.
Сердце Сашки дрогнуло: «Не может быть?! Ни у кого больше он не видел таких необыкновенных глаз: миндалевидных, приподнятых к вискам. Такой летящей походки».
Прихрамывая, стараясь переносить основной вес тела на костыль, он стал медленно спускаться на первый этаж. В холле у стойки администратора спиной к нему стояла девушка, очень похожая на Таню.
– Послушайте, мне нужно его увидеть, – говорила незнакомка.
– Я обязательно сообщу Лукьянову, что вы к нему приехали, а он пусть решает, желает ли с вами встречаться, – строго отвечала Галина Сергеевна. – У нас были случаи, когда к раненым офицерам являлись их бывшие жены делить наследство. Они вредили их здоровью своими истериками. Вот скажите, кто вы для него?