Незабытая история
Шрифт:
Остальные от голода съели его. Не могу сказать, что это было правильно, но в таких случаях выбора-то особо и нет. Впервые за несколько дней, они уснули сытыми. Наступил следующий день, мама так и не пришла. Щенки начали ходить по помойке в поисках еды и один из них нашёл пару рыбных голов, которые показались всем безумно вкусными. Этот вкус навсегда отпечатался в голове нашего малыша. Он понял, что рыба – это питательно и сытно, особенно когда ты не ел несколько дней подряд. К сожалению, не только голод был врагом наших детей, помойка кишела другими собаками и хищными
Наш юный герой решил: в такой компании ему точно не выжить. Срочно нужно было искать или покровителя, или место пропитания без других конкурентов… и в эту же ночь, он ушёл туда, откуда каждый день приезжали повозки со свежим мусором.
Город его не испугал. Глубоко внутри себя он понимал, что не одинок в этом мире, поэтому пока не начался рассвет он хотел найти себе убежище, где смог бы поспать до вечера, набраться сил и спрятаться от всевозможных врагов, а потом выйти на промысел.
Когда рассвело, щенок в ужасе вжался в каменную постройку стараясь слиться с грязными тряпками, которые воняли так, что ему очень щипало и нос, и глаза. День казался просто бесконечным. Шум, крики, беготня, лошади, люди и другие собаки наводнили улочки города страшными звуками и запахами.
– Дедушка! – спросил полусонный Алекс. – Ты мне прям сейчас скажи, щеночек будет жить долго и счастливо?
– Конечно будет. – прошептал Ромул. – Обязательно будет.
– Тогда продолжай.
– Когда всё вокруг постепенно затихло, он вылез из своих тряпок и оглядываясь по сторонам осторожно пошёл вперёд. Откуда-то справа запахло рыбой. Рыба – это вкусно. Он отчётливо помнил те головы, которые недавно спасли его от голодной смерти. Аккуратно перебирая лапами, щенок дошёл до небольшого сооружения, которое насквозь пропахло рыбой. Голов нигде не было, но на каменной мостовой было много требухи и рыбьей крови. Старательно всё подъев и вылизав он даже нашёл небольшой кусочек рыбьей икры, она была в сто раз вкуснее головы.
При очередном шаге, что-то безумно больно впилось ему в правую лапу. Стало так больно, что щенок заплакал на всю улицу, даже не боясь, что его услышат враги.
И его услышали…
Сзади деревянной постройки отворилась дверь, и из неё вышла маленькая девочка.
– Аааахххх. – вскрикнула она, схватила щенка и занесла домой.
Ему было очень больно, но он не сопротивлялся, тем более что от девочкиных рук пахло вкусно и очень ароматно.
– Это щенок? Где ты его взяла? – из-за стола встала женщина лет тридцати и протянула свои руки к скулящему от боли собачонку.
– Около нашей лавки, он очень громко плакал. Ему больно, и он поджимает вот эту ногу. – девочка участливо показала матери на правую переднюю лапу.
– Мммм, это кость. Он наступил на осколок рыбьей кости, и она там застряла, сейчас попробуем вытащить.
Щенок на всякий случай пытался забрать лапу из цепких рук женщины, но она, потрепав его по голове протянула к морде кусочек мягкой булочки и после небольших манипуляций достала осколок кости.
– На.
Булочка была безумно вкусная! Щенок протянул морду попрошайничая еще.
– Обжорка! – засмеялась девочка. – Можно я оставлю его себе?
– Оставляй. – согласилась мама. – Будет у нашей лавки охранник.
– Как его назовём?
– Вот папа придёт, и придумает ему имя!
Папа пришёл через несколько часов с огромной телегой свежей рыбы. Пока жена хлопотала около уставшего хозяина дома, щенок, поджав больную лапу, сидел в углу и с жадностью смотрел как мужчина уплетает булочки.
Рассказав чудесную историю спасения собачки, жена взяла на руки героя, и поднесла к мужу.
– Мне всё равно. – буркнул мужчина. – Пусть будет Хоне. Раз уж именно кость, привела его к нам.
Женщина быстренько положила Хоне обратно к кроватке дочери, и продолжила ухаживать за поздним ужином супруга.
С этого дня жизнь щенка очень изменилась. Ел он досыта, спал в безопасности, и играл с маленькой хозяйкой сколько хотел… всё было прекрасно, кроме правой лапы. Она продолжала болеть и боль становилась всё сильнее и сильнее с каждым днём. Часть впившейся косточки, почти проткнула лапу насквозь, отломилась, и продолжала нарывать и воспаляться сверху ступни, там, где и осталась зловредная частичка.
Через неделю невыносимой боли, он перестал наступать на лапку окончательно и всё чаще грустил и поскуливал. Сверху пясти, образовался огромный нарыв, который всё больше и больше продолжал расти и болеть.
– Воспаление. – резюмировал хозяин дома, взял нож, нагрел его над кухонной печью, и приказал жене крепко держать питомца.
Крик щенка разорвал тишину ночи.
Конечно, отрезать лапу ему никто не планировал, а вот мягкую часть вместе со всей опухолью, хозяин откромсал одним быстрым движением, максимально чисто выскоблив всё между пальцами раскалённым ножом.
Пропустив часть крови, он оторвал кусок ткани от подола жены, и крепко накрепко перетянул рану.
В эту ночь Хоне спал плохо. Лапа болела, и ему чудилось что отрежут ещё что-нибудь, но к великому удивлению боль уходила прям на глазах, а молодой и сильный организм быстро восстанавливал резаную рану. Уже через три дня, Хоник обнаружил, что наступать на ногу почти не больно, а спустя пару недель всё заросло, оставив лысую отметку на верхних пальцах правой передней лапы, напоминая о том, что надо всегда смотреть куда наступаешь.
Через два года жизни, Хоне заматерел, сформировался, отвоевал себе часть территории на улице вокруг своей рыбной палатки, и понял, что ненавидит рыбу всеми фибрами своей души.
Сам запах, вкус и даже напоминание о ней, ввергало его в депрессию, поэтому по ночам, он стал часто делать вылазки на соседнюю улицу, где в ряд стояло несколько мясных лавок вперемешку с булочными. Отходов там оставалось катастрофически мало, но даже хлебные крошки и пятна крови на мостовой были обалденно вкусными, и стоили того, чтоб бегать туда каждую ночь.