Незабываемая ночка

Marianna Girl

Драконорождённая часто закивала.

— Но что, если… — девушка зажмурилась и отвернула голову.

— Говори.

— Если вы ошибаетесь, и Ульфрик лишь выжидает, готовит какой-нибудь план? — её голос сильнее дрожал, а слёзы на её глазах наворачивались вовсе не от дыма. — Я же… я росла в Сиродиле, я не знала Войны, почитаю лишь Восьмерых, и…

Что именно хотела сказать бретонка, ярл Винтерхолда понимал и без этих пространных пояснений. Конечно, она не готова принять Скайрим отделённым от Империи, изо всех сил надеется, что эта война рано или поздно

завершится мирно, что стороны найдут компромисс.

— Боюсь, в этом случае тебе придётся либо сделать вид, что ты принимаешь Ульфрика как Верховного Короля, либо возвращаться на родину. Но в любом случае, скажи мне о своём выборе, каким бы он ни был.

Девушка снова часто закивала и протёрла глаза.

— Надо расставить вокруг лагеря магические ловушки, — сказала она.

Похоже, Довакин просто захотела немного побыть одна, заняться чем-то, что позволит ей на время отвлечься от собственных мыслей — по крайней мере, так показалось Кориру. Да и вернулась на прежнее место она более спокойной.

— Если захотите нужду справить — идите за этот валун, — пояснила она.

Бретонка молча съела свой ужин и собиралась лечь на ветках сломанного можжевельника.

— Ты так спать собралась?

Девушка согласно промычала. В ответ ярл Винтерхолда снял шерстяной плащ, затем расстегнул ремни, скреплявшие накидку из цельной шкуры и протянул её Драконорождённой.

— Но, ярл Корир…

Довакин смотрела на него сначала с изумлением, затем с протестом.

— Из нас двоих не мне бояться ночных холодов и простуды. Давай, бери. Ты мне здоровой нужна, если завтра придётся отбиваться от Изгоев или диких зверей.

Бретонка явно не ожидала такого поступка, с осторожностью взяла выделанную саблезубью шкуру, положила её на можжевеловые ветки и затем легла сверху сама.

— Довакин, я ведь даже не сподобился узнать, как тебя зовут.

— Блёнвенн. Если хотите — можно и просто Венн.

Корир улыбнулся: красивое имя дали Драконорождённой родители, ни к чему его так грубо обрубать, каким бы удобным это не казалось. Норд хотел сказать это — но заметил, как Блёнвенн отвернулась и уснула. Ярл Винтерхолда закутался в шерстяной плащ и погрузился в сон.

Следующим утром его разбудил приятный запах. Корир лениво перевернулся и открыл глаза. Блёнвенн проснулась уже, кажется, достаточно давно — девушка успела привести себя в порядок, укрыла самого ярла плащом из шкуры и сейчас жарила им на завтрак грибы.

— Доброе утро, ярл Корир, — улыбнулась она. — Завтрак сейчас будет.

Норд поднялся на одной руке, другой протёр глаза. Здоровье в очередной раз не подвело его — после сна в открытом поле даже нос не заложило, да и в целом ярл Винтерхолда давно так хорошо себя не чувствовал. Разве что голод давал о себе знать.

— Не отравимся?

— Нет, разве что догола разденемся и до самого Вайтрана так побежим, — отшутилась Блёнвенн.

Грибы казались совсем безвкусными, не спасал даже сок можжевеловых ягод, который выдавила на них Драконорождённая. Больше съесть было нечего — и потому приходилось терпеть.

Утолив жажду прямо из реки Карт, ярл Винтерхолда и архимаг Коллегии выдвинулись в путь.

— Блёнвенн, можно тебя спросить?

— Конечно, — добродушно ответила девушка.

— Тот дракон…

Бретонка презрительно фыркнула.

— Это Одавинг — его мы с Лидией заманили во дворец Балгруфа, и на его спине добрались до Скулдафна. Когда мы победили Алдуина, Одавинг пообещал, что я в трудную минуту могу призвать его — и он поможет мне. Но второй раз провести двух JooRRE… смертных на своей спине, видимо, оказалось ниже его достоинства.

— «Мы»? — решил уточнить Корир. — Значит, те странные упражнения в стрельбе на самом деле были… репетицией какого-то представления?

Конечно, ярл Винтерхолда помнил, как две девушки тренировались в стрельбе из арбалета, зачем-то поставив драконий череп на тележку и набив ему рот соломой. Лидия то подходила ближе, то отходила дальше, а Блёнвенн, рискуя собой, намеренно становилась напротив драконьей пасти, да ещё и двигалась постоянно, будто в бою.

— Да. Я отвлекала внимание Алдуина, Лидия прострелила ему рот зачарованным арбалетным болтом, а затем я этим кинжалом нанесла ему последний удар. Не знаю, может, Тсун правду сказал, что мы недостойно поступили.

В ответ норд лишь усмехнулся.

— Многие битвы выигрывались хитростью — а в вашем случае ставки были очень высоки.

— Это же самое мы Тсуну и сказали, — вздохнула девушка. — Но, кажется, этим мы лишь разозлили его. Не понимаю, ярл Корир: Лорхан ведь обманщик — так почему его страж повёл себя так с нами?

— Возможно, он посчитал, что раз Шор однажды смог честно перекричать Алдуина, то и ты должна была управиться.

— Но я — не Шор, и никак с ним не связана.

Что ответить Драконорождённой, Корир не знал: если верить имперским книгам, с Шором её силы действительно никак не связаны — но могут ли написавшие их учёные ошибаться?

— Возможно, тебе стоило бы спросить об этом Седобородых, — предложил норд. — А скажи, как ты выучила драконий язык?

Блёнвенн вздохнула.

— Мой Дар помог мне. Вы знаете, что я умею поглощать драконьи души, Седобородые говорили мне, что с помощью этих драконьих душ я могу быстрее других учить Крики… Но до того, как каждый убитый дракон научит меня одному Слову Силы, и его сущность сольётся с моей, он… я не знаю, как объяснить вам это, вы ведь меня сумасшедшей сочтёте.

— Ничего я не сочту. Рассказывай, как сможешь — а я буду задавать вопросы, если чего-то не пойму.

— Хорошо. После смерти своего тела душа дракона не отправляется в Этериус или план Обливиона. Если рядом нет таких, как я, то их можно вернуть к жизни особым Криком — я видела, как Алдуин делает это. Но даже когда кто-то вроде меня поглотит душу дракона, он продолжает жить — в голове у Драконорождённого. Первого дракона я прикончила возле Вайтрана — вернее, помогла прикончить: магией сломала ему крыло и выжгла глаза, чтобы один из людей Балгруфа смог перерубить ему шею.