Незабываемый поцелуй

Райан Нэн

Лу нежно взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

– Я согласен, Тереза. Игра стоит свеч.

Глава 5

Молли устало вздохнула.

Они прожили в Эрмосильо больше года. То, что когда-то казалось ей веселым приключением, обернулось скучной повседневностью.

Ее отец работал от рассвета до заката на прииске Бонита-Хой и зарабатывал жалкие крохи. Вечером возвращался домой измученный и неразговорчивый, а Молли проводила все дни напролет в их деревянной лачужке. Девушка была несчастна.

Она

терпеть не могла Эрмосильо и не знала, чем себя занять долгими днями. Отец возвращался в полном изнеможении, у него едва хватало сил, чтобы съесть приготовленный ужин.

Бедный папа! Он сильно сдал после смерти матери. Из него ушли бодрость и жизненная энергия. В его потускневших зеленых глазах затаилась печаль, плечи сгорбились.

Долетевшие из сумерек мужские голоса вырвали Молли из печальной задумчивости. Она улыбнулась, узнав басовитый голос отца, но второй голос, принадлежавший Джеффри Батлзу, согнал улыбку с ее лица. Молли с первого взгляда невзлюбила этого человека. Считала его неотесанным мужланом, хотя отец говорил, что женщинам Джеффри нравится. Ему не исполнилось еще и двадцати двух, но выглядел он гораздо старше. Мускулистый, среднего роста, с густыми волнистыми темными волосами и курчавой, как у отца бородкой, только не такой аккуратной. Взгляд его серых глаз пугал. Он все время шутил и называл Молли милашкой, что приводило ее в бешенство.

Когда мужчины вошли в лачужку, Молли улыбнулась отцу. Смуглое, залитое потом лицо Роджерса расплылось в ответной улыбке. Он гордо выложил на стол несколько мелких монет – недельный заработок.

– Уже заплатили? – обрадовалась Молли. – Что-то тебе слишком часто платят, папа.

– Я бы не сказал, что часто, – встрял Джеффри Батлз. – Не возражаете, если я с вами поужинаю?

Молли промолчала.

После скудного ужина Корделл Роджерс сказал:

– Молли, милая, дай-ка мне бутылку виски, ту, что стоит на верхней полке.

– Но, папа, бутылка пуста. Ты допил ее два дня назад.

– Ах да, – вспомнил он и взглянул на монеты. – Этого не хватит даже на виски… – Он хватил кулаком по столу, да так, что задребезжали тарелки. – Черт побери! – прорычал он. – Работаю семь дней в неделю, но до сих пор не могу обеспечить своей дочери приличное жилье. Я прошу от жизни не так уж и много – хорошую сигару и рюмку виски, по мне не хватает даже на эту малость.

Фиалковые глаза Молли округлились.

– Тебе надоело вкалывать? – спросил Джеффри Батлз. – Почему же ты с этим миришься?

– Он делает все, что может, – быстро возразила Молли. – У нас всего вдоволь.

Но Джеффри Батлз наседал:

– Ты совершенно прав, полковник. Молли нужны красивые вещи. Она заслуживает большего. Мы все заслуживаем большего. – Он сгреб со стола монеты и высыпал их на ладонь. – На самой границе, в Ногалесе, есть один маленький банк. Его смогла бы ограбить даже старушка. – Серые глаза Батлза блеснули в свете лампы. – Мы сидим без денег и не можем вернуться домой. Мы беглецы, преступники. Да, тебя могут повесить, но только один раз.

Молли растерянно переводила взгляд с одного на другого.

– Я хочу выпить, – сказал

Корделл Роджерс.

– Через неделю ты смог бы купить себе сколько угодно виски. – Батлз отодвинул стул и встал. – Делай что хочешь, а я завтра же отправляюсь в Ногалес. – Он улыбнулся девушке и вышел.

На следующее утро Джефф Батлз не появился на прииске. Шли дни, и Молли надеялась, что он исчез навсегда. Но однажды дождливым вечером он вновь нагрянул в их ветхую лачужку. Вошел как хозяин, сбросил с плеча тяжелые, забрызганные дождем седельные сумки и вывалил на стол содержимое: золото, серебро и купюры. Молли и Корделл Роджерс разинули рты от изумления.

Напоследок Батлз извлек из сумки непочатую бутылку виски «Олд Кроу» и полдюжины кубинских сигар.

– Никто не пострадал. Здесь больше денег, чем ты смог бы заработать за десять лет в Бонита-Хой. – Он осклабился. – Выпей и покури, полковник. Мы опять стали южанами.

В следующий раз, когда Батлз уехал на север, Корделл Роджерс составил ему компанию. Молли не сердилась на отца за то, что он решил совершить налет на почтовую карету, идущую из Эль-Пасо в Юму.

Но ей было досадно, что она не может поехать с ним. Девушек на такие дела с собой не берут.

С первого же рейда на север Корделл Роджерс возглавил банду. Ему подчинялись все: Джеффри Батлз, тихий, в летах Уилл Хардмен, заядлый спорщик Стивен Эндрюс и Петти. Они охотно выполняли приказы Роджерса.

Банда получала хороший доход. Она грабила поезда, банки, почтовые кареты. Корделла Роджерса недолго мучила совесть. Он наконец-то почувствовал себя человеком, когда впервые вошел в свою лачужку и выложил на стол перед ошеломленной дочерью несколько тысяч долларов.

Так прошло три года. Последние два года они с Молли жили в огромной асиенде на севере Мексики, всего в пятнадцати милях от американской границы. По слухам, этот тридцатикомнатный дворец был возведен конкистадорами на золото, полученное от испанской короны.

Корделл Роджерс жил в роскоши. Его особняк был полон слуг, красавица дочка находилась под надежной охраной. Тех денег, что он «заработал», хватило бы на пять жизней.

Стоит ли говорить о том, что он не испытывал недостатка в виски. И не отказывал себе в своем любимом напитке.

Роджерс и его люди круто знали свое дело. И прославились на весь Техас и юго-запад. За их поимку обещали крупную награду, особенно за Джеффри Батлза. Уроженец Сан-Антонио, известный под кличкой Техасский Малыш, стал почти легендой. О нем говорили шепотом, и Батлза распирало от гордости.

Одним словом, ни Корделл Роджерс, ни Джеффри Батлз на жизнь не жаловались. Чего не скажешь о Молли.

В день своего восемнадцатилетия она бродила по роскошной асиенде и чувствовала себя такой же несчастной, как тогда, в лачужке Эрмосильо. Здесь у нее было еще меньше свободы. Люди ее отца жили на территории, примыкавшей к главному дому. Она не могла и шагу ступить, чтобы не наткнуться на кого-нибудь из них.

Особенно на Малыша.

Солнце клонилось к закату, когда она увидела отца и Джеффри, приближавшихся к асиенде, и пришла в ярость.