Незапертые чувства
Шрифт:
Пальцами пробегаюсь по белоснежным лепесткам и обхватываю розу под чашелистиками.
– Она великолепна, не так ли? – раздается хриплый голос за моей спиной.
Я чувствую, как внутри разгорается пожар, который начинает сжигать каждую клеточку моего тела. Ненависть. Она раскаленным железом растекается по венам, причиняя боль и отдаваясь красочными картинами прошлого в голове.
На мгновение прикрываю глаза и тихо выдыхаю. Сноу не должен видеть моих эмоций. Я покажу их на казни, вложу всю свою ненависть
Молча выпускаю бутон из ладони и поворачиваюсь лицом к бывшему президенту Панема. Он одет в темно-серый костюм, на руках поблескивают наручники, соединенные длинной цепью. В глаза сразу бросаются изменения во внешности. Старик осунулся, кожа выглядит бледной, под глазами появились темные круги, а сухие потрескавшиеся губы еще больше распухли.
– Думал, Вы найдете меня быстрее, мисс Эвердин, - усмехается Сноу. – Я рад, что мы, наконец, встретились лицом к лицу.
– Полагаю, Вы скорее были бы рады видеть меня мертвой, - холодно отвечаю я.
– Не стану кривить душой - так и есть, - он широко улыбается, обнажая зубы, отчего его нижняя губа трескается. Сноу достает из кармана платок и на мгновение прикладывает его ко рту. На мягкой белоснежной ткани остается пятно от крови.
– Не окажете мне честь? – Сноу кивает головой в сторону дорожки между кустов с розами.
Я коротко киваю и, развернувшись, медленно иду по аллее.
– Этот сорт – мой любимый, - указывая на белые бутоны, произносит Сноу. – Немного капризные в уходе, но они того стоят.
Он что-то продолжает говорить о розах, но я не вслушиваюсь в его слова. Вряд ли он так хотел меня увидеть лишь для того, чтобы побеседовать о трудностях ухода за цветами.
– … Я мог бы внести изменения в этот сорт, но с шипами куда лучше, не находите?
Я ничего не отвечаю и продолжаю идти, со скучающим видом разглядывая розы.
– Война окончена, - растягивая слова, произносит Сноу. – Теперь все изменится. Страну ждут нелегкие годы.
– Голодных игр больше не будет, - говорю я. – Это главное.
– Так ли это? – усмехается Сноу. Он останавливается у длинного столика и берет с него садовые ножницы. – Я думаю, главные Игры еще впереди. Власть. Она ослепляет. Ваши лидеры разорвут эту страну на части, растащат по кусочкам, и страдать будут обычные граждане. Вас ждут трудные времена. Люди смотрят на Вас, мисс Эвердин. Ваше мнение – их мнение. Победит тот, на чьей стороне Вы будете. Не сомневаюсь, что Вас попытаются убить. Революция окончена, Сойка-Пересмешница больше не требуется, впрочем, как и её мнение.
– Я не принимаю ничьей стороны, - отрезаю я. – Мне все равно кто сядет на Ваше место.
– Ошибаетесь, мисс Эвердин, - Сноу качает головой. – Ошибаетесь.
Он слегка прищуривается, оглядывая кустарник. Прихватив пальцами тонкий стебель, Сноу аккуратно
– Меня приятно удивила новость о смерти Альмы Койн, - с улыбкой произносит он. – Ты оказалась умнее, чем я думал.
– Вряд ли президент Панема стал бы бояться глупой девчонки.
– Глупость зачастую порождает большую опасность, - Сноу останавливает свой взгляд на мне, покручивая стебель розы между пальцами. – Как выходка с ягодами, например.
– Не знала, что желание жить является глупостью, - фыркаю я.
– Любая попытка пойти против власти является глупостью.
– А как же смерть Койн? – прищуриваясь, спрашиваю я. – Это тоже попытка пойти против власти.
– Койн давно бы убила тебя, будь она жива, - Сноу слегка морщится. – Стань она президентом Панема, все заскучали бы по Кориолану Сноу. Вспомни жизнь в Тринадцатом: сплошь строгие правила, почти тюрьма. Но, полагаю, ты и так понимала это, раз отправила ее на тот свет.
– Спешу разочаровать, - отвечаю я. – Койн убила не я.
– Мы же договорились не врать друг другу, мисс Эвердин, - улыбается Сноу, покачивая головой.
– Я предельно откровенна. Не вижу смысла врать смертнику.
На какое-то мгновение улыбка сходит с его лица, в змеиных глазах мелькает злоба. Возможно, своими разговорами Сноу планировал убедить меня в том, что он нужен Панему, что без него страна будет уничтожена распрями лидеров восстания. Один мой голос может стать для него спасительным. Но ничто не сможет убедить меня вступиться за него.
– Как себя чувствует Пит? – непринужденным тоном спрашивает Сноу. – Кажется, мы его немного не долечили.
Я до боли сжимаю руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу ладоней. Сноу смотрит на меня с ехидной улыбкой на губах, его глаза поблескивают. Он понял, что не сможет склонить меня на свою сторону. Сейчас передо мной настоящий Сноу, подлый и безжалостный. Тот, кто заставлял детей убивать друг друга на арене. Тот, кто отдал приказ промыть мозги Питу и пытать Джоанну, Энни и Энобарию. Тот, кто активировал ловушки на улицах Капитолия, убив тысячи своих граждан.
– Хороший мальчик, - продолжает он. – Не повезло ему так неудачно влюбиться. Столько безразличия, столько боли. Я лишь хотел избавить его от этих страданий.
– Не смей говорить о нем, - сквозь зубы произношу я.
– Жалость все-таки взяла верх, - ухмыляется Сноу. – А кузена, стало быть, пригрела на груди девочка с топором? Сколько сердец ты сожгла, Огненная Китнисс?
– Ты ничего не знаешь.
Меня начинает колотить от злости. Я с трудом сдерживаю себя, чтобы не схватить со стола садовые ножницы и не воткнуть их в горло старика. Но вместо этого, я резко выхватываю из рук Сноу белую розу, поранив шипами его ладонь.