Независимый отряд
Шрифт:
– Дама Хандинг! – К ней торопливо присеменил Без-бе. –Я ждал вас снаружи.
– Ничего страшного, – сказала Хандинг. – Просто вставайте в строй. И просто Хандинг. Никаких там дам.
– Я должен вам кое-что сказать, – продолжил Без-бе, следуя за Терри вместо того, чтобы искать свое место в строю, как было приказано.
Хандинг повернулась и мрачно на него посмотрела. С ее лицом, разумеется, ничего не случилось, но она буквально облучила повианина мрачностью, и педипальпы Без-бе машинально приняли то положение, которое вся команда
– На это найдется время позднее, Без-бе, – произнесла Хандинг и безапелляционно указала повианину его место в голубой шеренге. – А теперь встаньте в строй!
Странные глаза самки угрожающе на него засверкали, и повианскому солдату отчаянно захотелось повиноваться. Но тут сзади пришла волна поддержки от его товарищей по команде.
– Это насчет сви… – начал Без-бе.
Огромные створки начали раскрываться, и Хандинг буквально затолкала повианина на место.
– Позднее, – повторила она и поспешила занять свое место. Терри приложила к губам свой серебряный свисток, а когда створки окончательно раскрылись, она в него подула.
Повианские ряды немедленно замаршировали, стараясь как можно точнее насвистывать радостный мотив.
Вполне отчетливые повианские ахи разнеслись по зале, когда марширующие со свистом стали входить. Редер вроде как улыбнулся. Это мотив он всегда обожал. Коммандер даже начал мысленно напевать слова: «Не плачь, девчонка, пройдут дожди… солдат вернется – ты только жди…» А коллективный вздох он отнес на счет изумленного восторга перед достижениями команды Хандинг. Повиане маршировали просто потрясающе, и их ритмичное топанье производило сильнейшее впечатление.
Сидящая поблизости от Редера королева вдруг начала вставать со своего ложа. Медленно, величественно, подобно какому-то странному воздушному шару, она поднималась на ноги. В другом конце залы дама Систри тоже начала вставать.
«Ух ты! –подумал Питер.:–Прямо как король при исполнении оратории Генделя «Аллилуйя». Классное зрелище». Затем он повернулся к Coy-бесу и вдруг понял, что тот отчего-то посерел.
– С вами все в порядке? – спросил коммандер.
– Они свистят! – выдохнул Coy-бес. Грубые волоски по всему его хитиновому панцирю начали вставать дыбом от ужаса.
– Ну и что? – спросил Редер.
– Свист – это… это непристойное приглашение к совокуплению! – ответил повианин.
– Боже мой! – Редер бросился через залу, отчаянно стараясь привлечь внимание инструктора повианской команды. – Хандинг! – почти заорал он.
Девушка обернулась на оклик и увидела несущегося к ней коммандера. Лицо его оставалось совершенно невыразительным, но губы были так плотно сжаты, словно он тоже собрался вот-вот засвистать, а указательным пальцем Редер бешено пилил себе глотку. Терри мгновенно приложила к губам свисток и выдула сигнал перемены мотива. Затем, набрав на ручном пульте нужные кнопки, запустила воодушевляющий марш Джона
Быстрый взгляд через плечо сказал Редеру о том, что королева и дама Систри уже оседают обратно на свои ложа. Вид у них был какой-то странный, словно бы слегка парализованный. Повиане по всей зале, включая клановых королев на экранах, имели схожую внешность.
«Будь оно все проклято», – успел подумать Питер, подбегая к Хандинг.
– Больше никакого свиста, – прошипел он. – Это приказ.
– Есть, сэр, – прошептала Терри.
Коммандер с сомнением на нее глянул.
– Есть больше никакого свиста.
С кратким кивком Редер пробрался обратно на свое место рядом с королевой Тусси. После секундного замешательства он, не двигая головой, поднял на нее глаза. Королева смотрела прямо на него. Тогда коммандер подобрался к ней поближе.
– Ваше величество, мы даже понятия не имели, – тихо произнес он. – У людей свист ничего подобного не подразумевает. – «То есть, можно, конечно, присвистнуть при встрече с красивой девушкой, – подумал Питер. – Но это же совсем другое дело». – Мы в высшей степени сконфужены и испытываем глубочайшее сожаление по поводу случившегося. Мы ни в коей мере не хотели доставлять вам и другим королевам подобного огорчения.
И он инстинктивно одарил королеву самым своим умоляющим взором, зная, что для повианки это ничего значить не будет.
Мгновение спустя жвалы Тусси защелкали – совсем тихо, зато быстро-быстро. Она подняла педипальпы, чтобы удерживать их в неподвижности, а ее хвост отчаянно завибрировал. Усилием воли королева оторвала глаза от маленького человечка перед собой и сосредоточилась на представленной в ее честь декоративной маршировке. В целом Тусси удавалось с собой справляться, однако ее то и дело одолевала неудержимая дрожь.
Редер какое-то время с опаской за ней наблюдал. А затем повернулся к Саре.
– Пожалуйста, сходи и расскажи даме Систри о том, что произошло, – прошептал он. – А то ее как будто контузило. – «И не мудрено, – подумал Питер. – Наша радушная хозяйка организует и с нетерпением ожидает радостного события – и все ради того, чтобы исполнители сюда с непристойными предложениями завалились. – Тут он заржал и вынужден был срочно прикрыть рот ладонью. – Черт меня побери. Ни в сказке сказать, ни пером описать».
Редер опять поднял глаза на королеву, и она в тот же миг опустила взгляд, после чего обоим пришлось отвернуться. Человек и повианка буквально тряслись от едва сдерживаемого веселья. Наконец оба решили дилемму, напряженно уставившись прямо перед собой и наблюдая за марширующей командой с таким вниманием, словно только от нее зависело дальнейшее биение их сердец.
Оставшуюся часть вечера все важные персоны избегали смотреть друг на друга, поскольку это вызывало мучительный приступ идиотского хихиканья. А подобное поведение считалось весьма неподходящим для серьезного дипломатического приема.