Неждана
Шрифт:
К вечером Морица подкараулила новую няньку в саду, сдернула с нее платок
— Так я и знала, что нет у тебя косы! — злобно захихикала Морица.
— Волосы — не зубы, поди, отрастут, — с улыбкой ответила девчонка.
Она даже слегка выпятила подбородок в целях самообороны.
— «Поди»? — Морица обошла Нежданку по кругу, медленно рассматривая с ног до головы. — А ты, я смотрю, совсем дура деревенская? — наконец, вывела она.
— Деревенская, да не дура, — отшутилась Славка.
Прежняя
— Языкатая еще? — Морица зашла на второй круг, что коза карусельная.
«Уже языкатая стала, — усмехнулась про себя Нежданка, — поколеси с мое со скоморохами, с народом разным потолкуй.»
Вслух она просто ответила:
— Сказки сказываю, потешки, прибаутки, частушки — все при мне.
Славка не давала себя в обиду.
— А коса-то твоя где, чудо фольклорное? — Морица снисходительно улыбнулась.
— На Купалу неудачно через костер скакнула — спалила волосья, — выдала Нежданка давно заготовленный ответ.
— Что за дичь? — Морица глядела уже с любопытством. — Смелая что ли? Дерзкая?
— Да, мы из деревеньки все такие! — снова шуточкой ответила Славка.
Никакой особой отваги не требовалось, чтобы через костер с разбегу перелететь, по сравнению со всем остальным, что еще Нежданке испытать пришлось. Она три лета подряд разъезжала со скоморохами по долам и весям, отмечала Купалу и в Еловых Лапах, и в Небылицах, и в Расстегайке — везде было весело. Везде одно и то же — венки плели, хороводы водили, через костер сигали, потом в реку лезли. Самое сложное было — загодя отлепиться от скоморохов, чтоб девку в ней не распознали, как все в воду в одних рубахах, а то и голышом попрут.
— На пир пойдешь? — строго спросила Морица.
Нежданка уже и думать забыла про энтот пир по поводу предстоящей свадьбы Белояра. А ведь скоморохов для того в Град и позвали, чтобы на пиру плясать.
— Не знаю, — неуверенно ответила Славка.
— Все пойдут, — тряхнула башкой княжна. — Мелкие, поди, без тебя и не согласятся, в юбку клещами вцепятся.
Нежданка про себя улыбнулась, когда услышала «поди» от «цвелизованной» Морицы.
— Со мной пойдем, платье тебе выбирать буду, — строго велела княжна. — Я тебя в подруги выбрала.
Олега с Игорем увели учиться ездить верхом, и Нежданка потому и слонялась по саду без дела. Не нашлась она сразу, чем отговориться, а Морица уже схватила ее за руку и упрямо потащила за собой.
Вона как! «В подруги выбрала»! А ее, Нежданку, кто спросил?
Ох, и сколько же платьев можно вместить в одну горницу! Если их рядком плотненько вешать друг за другом, а рядков тех — цельных шесть по одной стене, да четыре — по другой!
Нежданка поворотилась к окну да принялась скло разглядывать. Уж и чудны же окна в терему — все-все видать через скло, что на улице делается.
Вона баба в красной рогатой кике бежит, давеча на окраине Града Нежданка ее ужО видела. Сызнова с зятем лается, орет на всю улицу: «Прощелыга! Пятигуз этакий! Пустоплет! Курощуп! Мордофиля! Остолбень! Межеумок! Чужеяд!» Через скло, конечно, не слыхать, да Нежданка еще с прошлого раза все звания зятька выучила, много разов тещенька ему их повторила.
А он такой тощий, вертлявый, усишки на желудИ навил, щеки напомадил да вопит: «Маменька-теща! Маменька-теща!» А что «маменька-теща!», поди, сам не знает — продолжения не придумал пока. А она его уж гоняет, прям с лопатой за ним бегает на этот раз — вот потеха! Кажется, рогами забодать хочет.
Ой, чудны портки на нем сегодня — как в рукава рубашке ноги свои курячьи всунул, облепила его тканина со все сторон — смотреть соромно.
Меж тем Морица нашла платье, которое, по ее мнению, должно было Славке подойти. Красивый цвет — темно-голубое, как морская вода, — ну, тут Морице виднее, это она горланский язык за морем учила.
— Твой цвет будет, запоминай, — важно велела она. — Я тут всем какой-нибудь цвет назначаю!
Ну, вот, а говорили, что Мокрица влюбилась, ей не до чего дела нет. Куды там! Прилипла, что банный лист. Раскомандовалась, как воевода.
— Примеряй! — крикнула Морица и кинула девке платье.
Нежданка испугалась, что такая красота упадет на пол, и поторопилась, на лету подхватила.
Понятно, что Морица нашла себе новую игрушку, и будет забавляться со Славкой, пока ей нянька не наскучит. Поди, все остальные в терему уже наряжены, всем княжна свой цвет назначила.
— Ну, же! Что стоишь?! — Морица прикрикнула. — Тебе княжна велела!
Она уперла руки в боки и требовала немедленно облачиться Славке в платье. От нетерпения даже ножкой притопнула.
Потом подумала и сменила гнев на милость:
— Извини, я избалованная. Нельзя так с народом… То есть, — с друзьями разговаривать. Тебя подруга просит. Тут так одиноко в терему… Так скучно…. Давай на самом деле дружить?
«Интересно, куда подевались все остальные твои подруги, с которыми горло зверобоем полоскали — язык горланский разучивали?» — подумала Нежданка.
А вслух сказала:
— Что, прямо тута?
— Давай уже скорее! — взвизгнула избалованная Морица. — Страсть как охота на тебя красивую глянуть.
Ей на самом деле не терпелось посмотреть на новенькую деревенскую девку в шелках.
Платье струилось, обволакивало, приятно холодило тело.
— Ой! — пискнула Неждана, когда увидела, насколько оголилась грудь.
Она всплеснула руками и попыталась натянуть платье повыше, чтобы хоть малость прикрыться.
— Опусти грабли свои! — уже на правах подруги по-свойски велела Морица. — Платье не цепляй, порвешь еще.
Нежданка отдернула руки от шелка, как от печеной картошки, что только-только из углей вытягнули. На самом деле жаль было попортить такую красоту.