Неждана
Шрифт:
В покоях на втором этаже, где располагались детские спаленки, стояла непривычная тишина. Олег и Игорь так устали за день, что сами запросились спать раньше обычного. Как только дети сомкнули глазки, мамки-няньки сами тут же повалились снопами, уж больно все за день устали — набегались-наговорились-накланялись.
Морица-мокрица, наоборот, с утра закрылась у себя, на уговоры выйти поздороваться с гостями не поддавалась. Вряд ли она спала сейчас, скорее — ревела в подушку, как обычно.
От чего же Нежданке не спалось? Выглянула в окно — в садике темнота, хоть глаз выколи, но что-то там происходит, а что — не видать.
Факельщики почти все Прозором расставлены, там, где стройка идет, — свет оттуда до садика не дотягивается ни с какой стороны.
На стройке топоры рубят, пилы визжат — все, как днем. Хорошо хоть ночью, гвозди не заколачивают — то уж Прозор запретил, да и чего они там наколотят в потемках. Вроде и далеко эта конюшня новая от покоев строится, а все равно ночью слыхать шум даже при закрытых окнах.
И какая сила ее в темный сад потянула, потом объяснить Нежданка не могла. Страшно было очень, но еще страшнее казалось — не дознаться. Чудилось ей, что одна пила из десятков схожих голосов тоненько из сада визжит, не со стороны конюшни. Даже не визжит, так — повизгивает. Как такое может быть? Тонкий слух у мастерицы свистульки лепить, чуткий — отчетливо ту пилу из садика слышит, да все одно боязно — вдруг ошибается.
Накинула платок, побежала по лестнице вниз. У выхода из терема двух факельщиков Прозор все ж таки оставил. Кругом темка беспросветная — на случай, если кому-то захочется куда-то выйти по важному делу. Разумеется, это касалось семьи князя, ключницы и двух главных мамок, приставленных к Олегу с Игорем.
Сказать бы кому три дня назад, что она, Нежданка, начнет малиновыми командовать, ни в жисть бы не поверила. А, меж тем, все меняется.
— Пойдем со мной, — задрала повыше подбородок Славка. — Осветить надобно.
Она бросила факельщикам это так небрежно, на ходу, что один невольно подчинился и пошел уже за девчонкой
— Э, девка, ты кто? Почто раскомандовалась тут? — пробасил второй из служивых людей, более опытный.
— Подруга я княжны Морицы, — Славка задрала нос еще повыше. — Лично князем Владивоем приставлена к младшим княжичам.
— Нянька что ли? — заржал малиновый.
И не двинулся с места.
— Не только сказки княжичам сказываю, я ужо лучшая подруга княжны. И меня княгиня просила…
Что она творит?!! Внутри Нежданки трепетал такой страх, что она сама до конца не понимала, что происходит.
Повторное упоминание Морицы сделало свое черное дело. Никому не хотелось с княжной связываться, факельщикам тоже. Мож, у нее и подруга на пару дней всего завелась, долго с Морицей дружить не получалось, а все одно — держать перед Морицей ответ никто не хотел.
— Ладно, подь, с этой… — нехотя велел старший малиновый тому, что помоложе.
Славка бежала в садик княгини со всех ног. Факельщик, который должен был освещать перед ней дорогу, едва за девкой поспевал.
Перед самым садиком девчонка остановилась, чтобы перевести дух.
— Слышишь? — спросила она у факельщика.
Парень тяжело дышал, и кроме своего стука сердца и потрескивания огня над ухом ничего не слышал.
— Пила: "взж-взж-взж", — пояснила нянька.
Теперь она ее совсем отчетливо слышала из садика.
— Так конюшню гостевую строят, — продолжая пыхтеть, ответил малиновый. — Князь распорядился и по ночам работать, чтоб поспеть.
— Не, — помотала головой девчонка. — Те пилы оттудова визжат, а энта одна здесь. Неужели не слышишь?
Парень пожал плечами. Как пилят и рубят, он, разумеется, слышал, но чтоб среди всех шумов различать голосок одной пилы, да — какой откуда слышится…
— Ты ведьма что ль? — с опаской спросил он. — Такое слыхать не дано простым людЯм.
— У меня слух чуткий, музЫке училась, — ловко выставила перед собой щит Неждана. — С детства.
Не хватало еще, чтоб по терему слухи поползли, что к княжичам ведьму приставили.
Славка уже отдышалась и кивком головы велела малиновому на этот раз выступить вперед. Показала «тсс», чтоб раньше времени их не заметили. Чем, собственно, она хуже Коркутхана — будет тоже молча башкой мотать, повелевать бровями.
Когда живой огонь факела внезапно осветил садик, в ветвях дуба забарахтался какой-то мужичок. Ручная пила уже на треть вошла в толстую ветку дуба. Выбрал мужик именно ту ветвь могучего дерева, к которой на цепях была прикручена резная качель княгини.
— Держи его! На подмогу!! Злой заговор!!! — завопил факельщик.
Подразумевалось, что его служба сводится только к освещению дороги членам княжеской семьи или важным служилым людям, а ловить заговорщиков — на то малиновые с золотыми галунами придуманы.
Несмотря на глухую ночь, набежало в садик малиновых всех мастей больше десятка. Мужичок со страху сам с дерева упал, убежать не смог, — видать ногу сломал. Его подхватили под руки и потащили к Прозору.
Славка прижалась спиной к рябинке. Девчонке не верилось, что она предотвратила еще одно покушению на княгиню и ее малых детушек.
Вернувшись в свою светлицу, спать нянька уже не ложилась. Через час за ней прислали малинового с золотыми пуговицами, чтоб отвести к Прозору.
— Откуда тебе стало известно о готовящемся заговоре? — строго спросил у няньки главный княжий человек.
Опять?! Тудыть его-растудыть! Да, кто у него в башке этак вопросы закручивает?
— Услыхала звук пилы со стороны сада, решила посмотреть, что происходит, — стараясь четче и короче обсказать дело, пояснила Славка. — Прибежали — там энтот в листве трепыхается, потом упал. Больше мне ничего не ведомо.
Прозор сделал несколько шагов вдоль темных окон прежде, чем продолжить.
— Откуда факельщик взялся? — снова строго спросил он.
— У входа стоял, позвала, — просто ответила нянька и закусила губу.