Нежилец
Шрифт:
— Он записал меня на консультацию. На сегодня.
— Пойдешь?
— Не знаю, — честно признался Самсонов. Все слова, которые он слышал по поводу гибели Карины, проходили сквозь него. Потому что он знал: это груз, который ему придется нести на своих плечах до самой смерти. Вряд ли визит к психологу поможет.
— Сходи. Что ты теряешь?
— Да, в общем-то, ничего.
Горелов помолчал.
— Говорят, тебе тоже досталось, — проговорил он наконец. — Этот гад и тебя порезал?
Самсонов махнул рукой:
— Просто
Они поговорили еще, потом следователь стал прощаться.
— Зайду завтра или послезавтра, — пообещал он, уходя. — Выздоравливай, мы все тебя ждем.
Самсонов вышел из больницы, бросил бахилы в урну у крыльца и зашагал к своей машине. У него было еще одно дело. Он сел в «Шевроле», завел мотор, включил магнитолу и вырулил на дорогу. В динамике звучала песня Синатры «My way». Его голос заполнял салон, обволакивал, уносил в иной мир, полный гармонии и красоты. Совсем не такой, в котором приходилось жить Самсонову.
Следователь ехал в тюремную клинику, чтобы в последний раз посмотреть в глаза своему кошмару.
Через полчаса полицейский был на месте. Он договорился о приезде заранее, и его ждали.
— Вы сказали ему обо мне? — спросил Самсонов, шагая рядом с начальником изолятора по гулкому коридору.
— Да. Как вы и просили.
— Как он отреагировал?
— Ответил, что ожидал этого и не удивлен.
Самсонов кивнул.
— Сюда. — Начальник указал на железную дверь, возле которой сидел охранник с электронной книгой в руках. При их приближении он неохотно поднялся со стула. — Открывай.
Охранник снял с пояса связку ключей, выбрал нужный и отпер дверь.
Мечев лежал на узкой кровати, опутанный проводами и прозрачными трубками. Рядом стояли две капельницы. Оказалось, что у него сломаны три ребра, лодыжка и трещина в шейном позвонке.
Руки и ноги заключенного были пристегнуты широкими ремнями, такой же шел поперек груди.
— Привет, — проговорил Мечев, едва Самсонов вошел в камеру.
Полицейский не ответил.
— Я буду снаружи, — сказал начальник изолятора. — Ничего ему не давайте. Если что-нибудь попросит, зовите меня.
Самсонов кивнул.
Бросив взгляд на Мечева, начальник вышел в коридор. Охранник остался стоять в дверях. Следователь понял, что наедине с заключенным он его не оставит. Но ему это было и не нужно.
— Ты будто не рад меня видеть, — заметил Мечев, растянув бледные губы в слабой улыбке. — Зачем тогда пришел?
— Попрощаться.
— Понимаю. Конец эпохи, да?
— В каком-то смысле. — Глядя на Мечева сейчас, было трудно представить, что этот человек убивал ради того, чтобы получить покровительство Кали. Он выглядел слабым, почти умирающим. Самсонов выяснил, что это впечатление обманчиво: нынешнее состояние Мечева — последствия аварии, и скоро он оклемается. Другое дело, что рассеянный склероз может прикончить его раньше, чем будет вынесен приговор. Теперь Самсонов знал это.
Возникла пауза. Следователь смотрел на человека, привязанного к кровати, и думал о том, что должен чувствовать удовлетворение, но вместо этого внутри была звенящая пустота — словно в его душе образовалась яма, в глубине которой только холод и тьма.
— Наверное, ты хочешь знать, почему я это делал? — проговорил Мечев.
— Я знаю почему, — ответил Самсонов. — Жертвы Кали.
— Да. Но ты не можешь понять меня, верно?
— Тебя это удивляет?
— Нет. Я бы тоже, наверное, не мог. Но мне хотелось бы объяснить.
Самсонов пожал плечами:
— У меня есть пара минут.
Мечев усмехнулся:
— Торопишься на свидание?
Следователь почувствовал, как кровь приливает к лицу. Внимательно следивший за ним Мечев улыбнулся:
— Извини, старлей. Больная мозоль, я понимаю. Но ты не виноват. Так было задумано, так что… — Он сделал попытку пожать плечами.
— Ты собирался исповедоваться, — проговорил Самсонов сквозь зубы. Он понимал, что лучше всего было бы уйти, но в то же время хотел услышать признание Мечева — чтобы поставить окончательную точку.
— Знаешь, когда ты видишь смерть так близко, как я, и остаешься жив, — начал Мечев, — а потом вдруг узнаешь, что тебе отпущено меньше, чем другим, трудно удержаться от попытки обрести бессмертие. Хоть какое-нибудь. Не думай, что своим дурацким героизмом ты нарушил мои планы. — Он снова едва заметно улыбнулся. — Раньше или позже, но я буду рядом с Кали.
— Лучше позже, — сказал Самсонов.
— Хочешь, чтобы я помучился, — понимающе проговорил Мечев. — Наслаждаться ты будешь недолго.
— Ничего, я это переживу.
— Конечно. Многие меня переживут. В том-то и дело. Мое время на земле ограничено, но я успел позаботиться о будущем. — Мечев прикрыл глаза. — Кали ждет меня.
— У меня только один вопрос, — проговорил Самсонов. — Просто из любопытства.
Архитектор сделал попытку усмехнуться, но вышла гримаса.
— Почему так случилось? Как я дошел до всего этого?
— Да.
— Ты не смог ничего найти? — Глаза Мечева самодовольно сверкнули. — Неудивительно. Лукин хорошо поработал, заметая мои следы.
— Ты решил, что если задабривать Кали, то мосты, которые ты проектируешь, будут стоять дольше?
— Когда я увидел во тьме реки глаза Кали, а затем оказался на поверхности, то понял, что она призвала меня. Вернее, в тот момент я лишь почувствовал это — я был слишком мал, чтобы осознавать произошедшее в полном объеме. Но позже, в результате долгих размышлений, я пришел к выводу, что должен вести жизнь не обычного человека. На меня возложена особая миссия.
— Какая? — не выдержал Самсонов.