Нежить
Шрифт:
— Что? Что? — воскликнул Каспар, появляясь из-за камней. Он был в одеждах воскресшего Христа — весь в белом.
— Богохульник! — крикнул ему отец Мейер.
Он вырвался из рук центуриона, оттолкнул Марию Век и остальных святых женщин и вскарабкался на кучу камней.
— Помогите мне снять его! Ради всего святого, помогите мне!
— Слезайте оттуда! — прогремел кардинал, заглушив нарастающий шум толпы и крики актеров. — Уберите отца Мейера со сцены!
— Отец, прошу вас. — Руди Мангассер, центурион, схватил отца Мейера за ногу.
Священник вырвался.
— Ради Бога, Руди! Я крестил тебя. Помоги мне!
Отец Мейер рванул гвоздь, воткнутый в ладонь
Крепко прибитый железный штырь вошел в кость; из дыры хлынула кровь, заливая пальцы отца Мейера.
— Помогите мне. Помогите мне.
Он обвел глазами зрителей, вскочивших на ноги. Злые лица. Ужас во взглядах. Некоторые пятились, некоторые рвались вперед. Многие кричали.
— Это живое существо! Нельзя делать этого!
Потянувшись, священник сдернул с головы обвисшего зомби терновый венец, на шипах повисли клочки кожи.
Внезапно из рядов зрителей послышался пронзительный вопль. Испуганный отец Мейер замер и оглянулся. Люди указывали пальцами на сцену — на него, как он подумал. Он вцепился в ладонь зомби, пытаясь вытащить гвоздь.
Голова медленно поднялась. «У кого пульт управления?» — мелькнуло в мозгу отца Мейера. Крики становились все громче. Люди начинали разбегаться прочь. Кардинал и епископ, перекрестившись, упали на колени.
Голова дрогнула. Отец Мейер подхватил ее под подбородок, чтобы не дать ей упасть. Плоть была теплой.
Теплой…
Зомби поднял голову. Лицо было покрыто большими красными пузырями, из которых, словно кровь, струился гной.
— Чума! — взвизгнул кто-то. — У него чума!
Дрожа, отец Мейер впился взглядом в лицо мертвеца.
На глазах у священника па всему телу зомби возникали и лопались новые волдыри. Они образовывали неровную линию вдоль раны в его боку, покрывали грудь, живот.
С неба прогремел гром. Земля — а не только сцена — начала трястись.
— Это трюк! — крикнул кто-то, — У священника пульт управления!
Теперь крики людей были полны ярости. Мария Век сорвала с себя вуаль и угрожала кулаками отцу Мейеру, а Руди Мангассер залез на кучу камней и попытался стащить его вниз.
— Идиот! — орал Руди и бил отца Мейера по лицу. Они оба скатились вниз, на сцену. — Что ты делаешь, ты, сумасшедший старик?
— Я? Я?
Отец Мейер оттолкнул Руди и упал на колени перед зомби. Он осенил себя крестом и сложил руки. На его ладонях возникли два алых волдыря.
Стигматы. Но стигматы нового типа. Это для Новой Церкви. И это Новая болезнь, подумал он, которая охватит весь мир, как Старая — четыреста лет назад.
Он разразился слезами и раскрыл ладони.
— Договор нарушен. Бог заговорил с нами через одного из детей Своих и сказал нам о Своем великом гневе.
Руки его упали на доски сцены.
— Ходячий мертвец? Мои возлюбленные братья, мы все ходячие мертвецы! Все!
— Уберите его со сцены! — снова завопил кардинал Шонбрун.
— Нет, не трогайте меня! Я уже заразился! — предупредил отец Мейер, но было уже слишком поздно.
Толпа, превратившись в единое существо, заревела и бросилась на него. Сотни рук схватили священника, били, щипали, дергали его. Они пинали его по ногам, больным коленям. Кто-то изо всех сил ударил священника кулаком в бок. Женщина, которую он никогда не видел, схватила его за воротник сутаны и начала душить, душила до тех пор, пока он не ослеп и не стал задыхаться.
А затем на лице этой женщины возникли волдыри. Отец Мейер в ужасе смотрел, как пузыри лопаются и густой, зловонный гной течет по лицу несчастной.
— Она заразилась! — вскричал стоявший рядом мужчина.
Женщина схватилась руками за лицо
Зараза охватила всю толпу, подобно потопу, продолжавшемуся сорок дней и сорок ночей. Отец Мейер почти оглох от криков ужаса. С неба гремел гром, слышался стук копыт четырех всадников, доски сцены и декорации рушились. В середине сцены образовалась щель, и земля под ней разверзлась, люди вопили и яростно махали руками, срываясь в яму. Все, все вокруг рушилось.
Молния ударила в стоявший на сцене крест, и он загорелся у основания. От костра шел жар. Адский жар. Зомби открыл рот, закрыл, снова открыл. Голова его склонилась набок, и мертвые глаза двигались, двигались.
Они остановились на отце Мейере. Казалось, зомби смотрит на него… Да! Он смотрел на священника Старой Церкви, воплощающей Любовь.
Взгляни на сына Твоего. Взгляни на него.
Отец Мейер поднял руку и благословил мертвеца. Зомби опустил голову. Пламя охватило его, и он исчез.
— Это он во всем виноват! — крикнул кардинал Шонбрун, и три человека схватили отца Мейера, начали рвать его на части, бить его, рыдая от ярости.
Отец Мейер смотрел на огонь, пока руки его вырывали из плеч, а удары и горящие щепки сыпались ему на голову. Новые пузыри возникали, лопались, гной тек по его ранам. Казалось, не бывает на свете худшей боли, более страшных мучений…
Нет. Самая страшная боль терзала его сердце.
Никакой страх не мог быть ужаснее того страха, которым мучилась его душа.
Он поднял глаза к небу.
— Отец небесный, прости нас, — прошептал он в последние секунды своей жизни. — Мы не знали. Мы действительно не знали.
Скотт Эдельман
Почти последний рассказ
Произведения Скотта Эдельмана появлялись в различных журналах («Crossroads: Tales of the Southern Literary Fantastic», «Postscripts», «Forbidden Planets», «Summer Chills»), в антологии «Монстры» («The Mammoth Book of Monsters»). Эдельман не только пишет рассказы; он редактирует журналы «Science Fiction Weekly» и «SCI FI Magazine», ранее сотрудничал в журнале «Science Fiction Age».
Эдельман, можно сказать, специалист по зомби. Его рассказы печатаются в каждой антологии под редакцией Джеймса Лаудера, посвященной зомби (их издает «Eden Studios»): «Книга плоти» («The Book of All Flesh»), «Вторая книга плоти» («The Book of More Flesh») и «Последняя книга плоти» («The Book of Final Flesh»), и он трижды был номинирован на премию Брэма Стокера за свои произведения о «живых мертвецах». Каждый раз, читая очередной рассказ Эдельмана, думаю: наконец-то я нашел достойное произведение для этого сборника — лучше этого он уже не напишет, но всякий раз обнаруживаю рассказ еще лучше. Я даже не упоминаю о блестящей «Чуме на оба ваши дома» («А Plague on Both Your Houses»), пятиактной пьесе в стиле Шекспира, которую автор называет гибридом «Ромео и Джульетты» и «Ночи живых мертвецов».
Этот рассказ, один из тех, что были номинированы на премию Стокера, ничем не напоминает Шекспира, но один обозреватель сравнил его с работами другого литературного гения, Уистена Одена. [71]
71
Уистен Оден (1907–1973) — английский поэт.