Неживая вода
Шрифт:
— Поживем — тогда и увидим.
Витольд кивнул, скинул ружье с плеча.
— Так, — сказал он. — Ну, тогда нам медлить нечего. Как руки, двигаются ли?
Игнат снова повел плечами, поморщился, но ответил:
— Терпимо, дядя Витольд.
— Ну, держи тогда. Да покрепче, чтоб меня не подстрелить.
Он протянул ружье Игнату и засмеялся, довольный собственной шуткой. Игнат принял ружье осторожно, приклад был потемневшим от времени, отполированным касанием опытных пальцев.
— Давай-ка
Игнат морщился, тяжесть ружья с непривычки оттягивала руки, но он старался не показать вида.
— Нажимаешь спуск плавно, не дергай ружье, — продолжал Витольд. — Дернешься — промахнешься. Видишь, сорока взлетела?
— Вижу, — отозвался Игнат.
В прицеле ружья птица казалась черным удаляющимся пятном.
— Целься вперед и чуть выше, — направлял Витольд, его руки легли поверх Игнатовых, повели стволом вверх. Парень стиснул зубы, от лопаток принялись разливаться болезненные волны.
— Жми, — скомандовал Витольд.
Игнат нажал спусковой крючок. Отдача толкнула его в плечо, отчего он вскрикнул, откачнулся назад, но Витольд не дал ему упасть. Ружье выскользнуло из ослабевших рук, и где-то вдали зашумела опавшая с веток хвоя.
Вспугнутая выстрелом, сорока сменила траекторию и быстро начала удаляться в направлении чащи.
— Ну, первый блин комом, — примирительно сказал Витольд, и помог Игнату подняться. — Не теперь, так в следующий раз получится. Сам-то в порядке?
— В… порядке, — выдохнул Игнат.
Он шумно дышал и стоял, скособочившись, мелко подрагивая всем телом, пытаясь усмирить бушующий внутри пожар.
— Ну и славно, — спокойно отозвался Витольд, отряхивая от снега свою двустволку. — Научишься со временем. Так что, когда будешь по нави палить, не промахнешься.
Игнат усмехнулся криво, потер плечо, куда его ударило прикладом.
— Мужики говорили, что убить ее нельзя…
— Поживем — увидим, — повторил его же слова Витольд.
3
Через несколько дней, когда Игнат, казалось, окончательно пошел на поправку, у него вдруг начался жар.
С самого утра Игнат почувствовал недомогание. Страшно болела голова и спина казалась распухшей и тугой, как начиненная к празднику утка. Марьяна осмотрела его, и на этот раз смолчать не могла.
— Абсцесс, — кратко описала она ситуацию и добавила. — Этого и боялась.
Ее глаза влажно блеснули, но девушка не заплакала. Вместо этого снова напоила Игната отваром и привычно перевязала раны.
— Ничего, выдержу! — наигранно улыбнулся парень, хотя сердце заныло от плохого предчувствия.
Заражение крови — вот, чего опасались все.
— Будет
— Сами же говорили, далеко до города, — напомнила Марьяна.
— Что верно, то верно. Ближайшая деревушка — это ваша Солонь.
Марьяна бросила на Игната встревоженный взгляд. Тот насупился, покачал головой:
— Нет, туда нам ход заказан.
— От Солоньской станции можно будет до города добраться, но на это еще время уйдет, — с горечью произнесла Марьяна.
Она украдкой потерла покрасневшие уголки глаз, привычным жестом откинула за спину косу. Все понимали — снежная буря на время поймала их в капкан, отрезала от остального мира.
— Вот что, ребятки! — вдруг сказал Витольд, и в подтверждении своих слов хлопнул по коленям. — Выход я вижу только один. Помнишь, Игнат, как я тебе о ведьме рассказывал?
Марьяна скептически хмыкнула, и Витольд поднял широкую ладонь.
— Погоди! Будет еще время посмеяться. Так вот, выбора у вас нет. Или к мучителям вашим возвращаться, или к знахарке ехать.
— Да чем она лечить-то будет? — всплеснула руками Марьяна. — Лягушачьим отваром?
— Может, и отваром, — не стал спорить Витольд. — Да лишь бы результат был. Меня она быстро на ноги поставила, да и скольких еще до меня…
— Моя бабушка тоже знающей была, — сипло подтвердил Игнат. — Всегда людям помогала, перед тем, как…
"Перед тем, как умереть", — хотел сказать он. Но на самом деле в голове крутилось совсем другое: "перед тем, как отдать Званку на растерзание нави…"
Поэтому Игнат не окончил фразу и отвел глаза. Марьяна истолковала это по-своему, ласково погладила его по руке:
— Все будет хорошо, Игнаш. Все сделаю, чтобы тебя на ноги поднять, — и обернулась к Витольду. — Где, говорите, эта знахарка живет?
Охотник развернул потрепанную карту, всю сплошь усеянную чернильными пометками.
— Вот здесь весь мой маршрут указан. Тут я последний раз заправился, тут бивак разбил. Здесь на меня волки и напали…
Он ткнул карандашом в карту, и Игнат приподнялся на локтях, стараясь не обращать внимания на стреляющую боль в теле.
— А почему здесь такой крюк? — поинтересовался он.
На бумаге, действительно, черта из прямой превращалась в петлю, огибая какую-то невидимую на карте, но явно существующую преграду.
— Не проехать по прямой, — пояснил Витольд. — Валежник там. В некоторых местах чуть ли не на полторы сажени вверх поднимается.
Игнат почувствовал, как внутри у него похолодело, словно стужа подобралась к самому сердцу.
— Уж не тот ли это бурелом, что от Жуженьского бучила начинается? — спросил он.