Нежная буря
Шрифт:
— В полицейском управлении нет места мягкосердечию, — вещал он. — Если вам хочется проявлять сочувствие к обездоленным, устройтесь на работу в органы социальной помощи.
На парковке Боб Брэкетт опять стал крутить своими толстыми пальцами перед Кардиналом, капли дождя блестели на лысине адвоката. Два полицейских в форме усаживали Роберта Генри Хьюита на заднее сиденье своей машины.
— Роуз прочел вам нотацию?
— Что-то вроде того.
— Бедняга расстроился, что ему пришлось уступить по такому очевидному делу. У некоторых самооценка напрямую зависит от того, на сколько
Полицейская машина остановилась рядом с ними, и сидевший за рулем юный сотрудник окликнул их:
— Клиент хочет вам что-то сказать.
— Ну что там у тебя, Роберт?
— Я просто хотел вам сказать спасибо. Спасибо, спасибо, спасибо, детектив Кардинал. Мистер Брэкетт говорит, вы мне десять лет жизни подарили. Никогда не забуду. Никогда, никогда, никогда, понимаете? Я приятелей не забываю. Ни за что.
— Роберт, самая лучшая благодарность — это если ты перестанешь ввязываться во всякие истории.
— А то как же. Я буду таким паинькой, что они меня не успеют довезти до каталажки, сразу отправят обратно домой. Спасибо вам, спасибо, спасибо.
Кардинал таким и запомнил Роберта Генри Хьюита — тот, отвернувшись, продолжал неслышно бормотать благодарности, расположившись на заднем сиденье машины, которая повернула направо, на Макинтош-стрит, и двинулась на север, увозя Роберта обратно в тюрьму Алгонкин-Бей.
10
Лиз Делорм обижало, что ее не привлекли к работе по делу Масгрейва. Кардинал в общем-то сказал шефу правду: она сотрудничала с Масгрейвом раньше и они неплохо ладили, даже несмотря на его невыносимый мужской шовинизм. Но сержант Шуинар пожелал, чтобы Мэтлоком занимался Кардинал, а значит, так тому и быть: пока Кардинал будет погружаться в интереснейшее расследование, какие выпадают раз в год, Делорм останется разгребать текучку — всякие скучные случаи, с которыми люди звонят в полицию.
Она ела, не выходя из-за рабочего стола, когда поступил звонок из больницы Святого Франциска: пропал человек. Делорм записала необходимые детали и сказала, что будет через двадцать минут.
Пропавшие. Трудность тут в том, что на самом-то деле эти люди обычно никуда не пропадают. В большинстве случаев им просто надоедает партнер, работа, образ жизни — и они пускаются в бега, устраивают себе незапланированные каникулы. Но в данном случае имелись обстоятельства, которые вынуждали немедленно начать расследование, даже несмотря на то, что исчезнувшая — одинокая женщина за тридцать — не давала о себе знать меньше суток.
— Я к доктору Ните Перри, — сообщила Делорм дежурной сестре. — Не могли бы вы дать ей сигнал на пейджер?
В ожидании врача Делорм прошла на зимнюю веранду. В углу стоял телевизор. Джеффри Мэнтис, премьер провинции Онтарио, объяснял, почему учителям следует увеличить количество рабочих часов.
— Ну конечно, — язвительно заметила Делорм, обращаясь к экрану. — Ты-то себе количество рабочих часов не увеличил. — Казалось, Мэнтис занимается только тем, что сам себе поднимает зарплату да ездит в отпуск. Делорм раньше и не подозревала, что в гольф можно играть круглый год. Но она научилась не говорить в управлении
На веранду вошла молодая женщина в халате хирурга. Она была маленького роста, сантиметров на пять ниже Делорм. Рыжие волосы удерживались двумя устрашающего вида заколками.
— У меня очень мало времени, — заявила доктор Перри. — Иду в операционную.
— Вы хирург? — поинтересовалась Делорм.
— Анестезиолог. Пока я не приду, они не смогут начать.
— Это вы сообщили о пропаже доктора Уинтер Кейтс?
— Да, я. Вы просили ее фотографию — она у меня есть. Мне удалось ее раздобыть у нашей охраны.
На фотографии была миловидная женщина немногим за тридцать с вьющимися темными волосами и немного кривой улыбкой, придававшей ее лицу слегка язвительное выражение.
— В жизни она гораздо красивее, поверьте.
— Когда вы разговаривали с доктором Кейтс в последний раз?
— Вчера вечером, около половины двенадцатого. Позвонила сказать, что по телевизору идет «Воин дороги». Она большая поклонница Мела Гибсона, да и я тоже. Но, оказывается, она этот фильм уже взяла в прокате. Судя по голосу, у нее все было отлично. Совершенно никаких проблем.
— Мне кажется, в полдвенадцатого ночи поздновато звонить кому бы то ни было. Даже близким друзьям.
— Нет-нет. Уинтер — настоящая «сова», как и я. После часу ночи я бы ей вряд ли стала звонить, но до этого времени — сколько угодно. Мы часто болтаем с ней поздно вечером и ночью. Мы иногда в шутку говорим, что «идем на ферму» — то есть садимся смотреть телевизор и съедаем при этом пакет печенья «Пепперидж Фарм». Когда я позвонила, Уинтер как раз открывала такой пакет.
— Когда вас обеспокоило ее отсутствие?
— Сегодня утром. У нас на восемь часов была назначена операция, а она не пришла. В такой ситуации о ком угодно начнешь беспокоиться, но о таком ответственном человеке, как Уинтер, — особенно. На нее всегда можно положиться, в отличие от большинства людей. — Ярко-голубые глаза доктора Перри слегка затуманились, как если бы она вспоминала великое множество людей, положиться на которых было никак нельзя. — Мы с Уинтер быстро нашли общий язык. Более того, мы стали близкими подругами. Если бы что-то случилось, она бы мне дала знать. Это совершенно на нее не похоже. Я пару раз набирала ее номер, но она так и не перезвонила. Насколько я понимаю, она даже не прочла сообщения, которые я ей оставила на автоответчике. Тоже на нее не похоже.
— Вы предпринимали еще какие-то попытки ее найти?
— После операции я позвонила к ней в кабинет, но ее ассистентка сказала, что никаких известий от нее не получала. Тогда я связалась с ее родителями. Они живут в Садбери, Уинтер часто приезжает к ним на выходные. Но оказалось, что и они тоже ничего не знают. Не могла придумать, к кому еще обратиться. Она живет у нас в городе всего полгода, знакомых у нее здесь не так уж много. Потом я думала опять позвонить в ее кабинет, но не хотела быть навязчивой.