Нежная осада

Смолл Бертрис

– Повезло, что вы всегда были вместе и жили в дружбе и согласии. Моя несчастная Отем вырастет в одиночестве. Между ней и самым младшим братом разница в двенадцать лет. В Гленкирке никого не осталось, кроме Патрика, а в свои шестнадцать он куда больше интересуется девушками, чем малышкой сестрой.

Вечер прошел весело и непринужденно. Назавтра Генри Линдли вернулся домой. Индия с мужем уехали в Окстон, а Чарли отбыл ко двору. В Королевском Молверне остались Жасмин с двумя дочерьми и Кайрен. Чудесный старый дом окутала меланхолическая тишина. Фортейн и Кайрен старались

не отходить друг от друга, и Жасмин их понимала. Скоро влюбленным предстоит расстаться.

Приехавший гонец сообщил, что экспедиция отплывает из Грейвсенда в середине октября.

– Глупо ехать в Лондон, когда “Роза Кардиффа” пришвартована в Ливерпуле! Ты отправишься прямо туда, – решила Фортейн, и мать согласно кивнула. – Корабль отплывет за колонистами, и ты встретишься с судами Леонарда Калверта… – Она вопросительно взглянула на мать:

– Где, мама?

– Кейп-Клир, недалеко от побережья Ирландии, – подсказала мать. – Корабли должны пройти этим путем при пересечении пролива Святого Георга и перед выходом в море.

– Утром нужно послать весточку лорду Балтимору и подтвердить наше участие в экспедиции, – продолжала Фортейн. – И предупредить ирландцев, чтобы вовремя были в Дандолке. Я провожу тебя в Ливерпуль.

– Ни за что, – твердо возразила Жасмин. – Поеду я, а ты попрощаешься с Кайреном здесь. Нам некогда возиться с дорожным экипажем, а проделать верхом такое долгое путешествие ты не сможешь. Это слишком рискованно, Фортейн. Если хочешь родить здорового ребенка, с которым можно совершить тяжелое плавание, ты останешься в Королевском Молверне.

На этот раз Фортейн без споров сдалась, поняв, что мать права.

– Я не стану противиться, но как бы мне хотелось подольше побыть с тобой, Кайрен! – вздохнула она.

На следующий день все депеши были разосланы, и в течение нескольких недель курьеры постоянно курсировали между поместьями. Рори Магуайр передал, что в назначенное время доставит будущих колонистов в Дандолк. Пришла пора и Кайрену покинуть Королевский Молверн и молодую жену. Фортейн изнывала от тоски.

– Мы сошли с ума, – всхлипывая, твердила она. – Такое опасное предприятие! Что, если судно застигнет шторм? Вдруг оно потонет и мы больше никогда не увидимся?

Она разрыдалась, насквозь промочив его рубашку.

– Мы уже говорили об этом, родная, – тихо успокаивал Кайрен. – Новый Свет – наша судьба. В старом мире у нас нет будущего.

Он нежно погладил ее по растрепанным рыжим волосам.

– Я могу перейти в католичество, – предложила Фортейн. – В конце концов, меня крестили в католической церкви. Мы уедем во Францию или Испанию. Поселимся в Бель-Флер, мамином замке. Родные прадедушки Адама живут неподалеку, в Аршамбо. Там мы будем счастливы!

Она с надеждой подняла на мужа мокрые глаза. Кайрен вздохнул.

– Возможно, ты и была бы счастлива, Фортейн, но я – нет. Пойми, моя гордость и так немало пострадала за эти последние месяцы. Многие считают, что я женился на тебе из-за денег и приданого, а не потому, что люблю тебя. Да, спасибо отцу, у меня есть небольшое наследство, но что оно

в сравнении с твоим! В Новом Свете мы построим новую жизнь, создадим свое поместье, пусть не такое большое, как то, которым пришлось пожертвовать, но я сделаю это сам, и никто не станет смотреть на меня искоса и с завистью. Раньше мне всегда было безразлично, что обо мне думают, но теперь, женившись на тебе, любимая, я не хочу быть мужем, живущим за счет жены. Никто не посчитает меня содержанкой в штанах! Мы пройдем жизненный путь вместе, Фортейн, а это возможно только в Новом Свете. Не здесь. Не в Англии, Ирландии, Испании или во Франции – только в Мэрис-Ленде. Теперь ты понимаешь, любимая, что мне нужно ехать?

– Я не знала, что ты так страдаешь, – удивилась Фортейн. – Все, что имею я, принадлежит тебе, дорогой, и пусть никто не смеет лезть не в свои дела! Если это доставит тебе радость, я немедленно перепишу на тебя все свое состояние.

– Нет, сердце мое, – усмехнулся Кайрен, – я не хочу твоего золота. Твоя семья совершенно права, когда заботится о том, чтобы у женщин были свои средства. Кроме того, не в этом дело, Фортейн. У меня, как и у тебя, есть чувство собственного достоинства. Мужчина должен сам прокладывать себе дорогу в этом мире. Что случилось с моей маленькой практичной женой?

Он стал нежно ласкать ее.

– Не хочу, чтобы ты меня покидал, – всхлипнула она. – Я лучше разделю с тобой твою судьбу, чем останусь в Англии, одна и беременная!

– Но ты не будешь одна, – урезонивал он. – С тобой останется твоя мать.

– Не хочу! Мне не нужна мама – только ты! Жасмин предупреждала зятя, что женщины в положении иногда ведут себя по меньшей мере неразумно, и оказалась права. Ни с того ни с сего прелестная жена, едва не приказавшая ему отправляться в Мэрис-Ленд с первыми колонистами, теперь плачет и отказывается отпустить мужа. Кайрен не знал, как утешить Фортейн, и поэтому решил, что лучше всего как следует ее приструнить, пока дело не дошло до истерики.

– Неужели ты хочешь уничтожить все наши шансы на успех? – строго начал он. – Сама утверждала, что у нас ничего не выйдет, если не получим плодородные луга для наших лошадей. Если я не отплыву сейчас, что нам выделят? Ты вполне обойдешься без моей заботы. Разве Индия не родила первенца в заброшенном охотничьем домике, с помощью всего двух слуг? Роды – самая естественная для женщины вещь. Возьми себя в руки, Фортейн!

Пораженная неожиданным выговором, она рассердилась:

– Как ты можешь говорить подобные вещи?

– Что поделать, если ты ведешь себя как избалованное дитя, – возразил он, радуясь, что ее слезы мгновенно высохли.

– Никогда не прощу, что бросаешь меня, – величественно объявила Фортейн. – Ты просто ужасен, Кайрен!

– Когда следующим летом ты приедешь в Мэрис-Ленд и увидишь прекрасный дом, ожидающий хозяйку, зеленые всходы пшеницы и луга, поросшие густой травой, то наверняка простишь. Я еду ради тебя, Фортейн, и наших детей. Неужели ты можешь злиться на меня за это?

Он приподнял прелестное личико и взглянул в огромные глаза.