Нежное сердце

Мортимер Кэрол

Грейс сжала руку сестры:

— Ты знаешь, почему мы прилетели сюда, Бет.

— Потому что ты совсем рехнулась и решила, что я — пропавшая Габриэла Наварро, — нетерпеливо откликнулась Бег.

Грейс так и не отказалась от мысли, что Бет, вполне возможно, является сестрой Цезаря.

Фотографии в альбоме Бет она сочла недостаточным доказательством. Однако сходство между двухлетней Габриэлой Наварро и Бет в том же возрасте было несомненным. Грейс не могла избавиться от чувства, что невозможное все-таки возможно. И как объяснить тот факт, что фотографий новорожденной

Бет в альбоме не было? Впрочем, там не было ни одного снимка, сделанного до того, как девочке исполнилось два года.

Грейс все-таки втолковала свою безумную идею Бет, и та, по ее же словам, то ли из любви к сестре, то ли потому что сама была безумна, согласилась на поездку в Буэнос-Айрес. Если Грейс ошиблась, значит, ошиблась. Но если предположить — только предположить, — что Бет действительно является исчезнувшей Габриэлой… Поэтому Грейс решила: лучше удостовериться раз и навсегда, чем постоянно думать о том, что ее сводная сестра, вероятно, имеет родителей и брата.

Оставалось надеяться, что Цезарь поймет мотивы Грейс. В противном случае, если окажется, что она ошиблась, он возненавидит ее на всю жизнь за то, что она пробудила ложную надежду.

И как ей после этого жить? Девушка печально вздохнула. Ведь она влюбилась в Цезаря. Нет, она отнюдь не грезит о счастливом совместном будущем. Они принадлежат совершенно разным мирам. Но что с ней будет, если Цезарь укажет ей на дверь?

Сердце бешено колотилось в груди Грейс, ладони стали влажными от пота, когда она расплачивалась с таксистом. Сестры вышли из машины и взглянули на дом, в котором находилась квартира Цезаря. Грейс была одета в том же стиле, что и Бет: выцветшие голубые джинсы, белая блузка и черный жакет. Они выглядели как две туристки, приехавшие отдохнуть. Однако для них поездка в Буэнос-Айрес была не отпуском и даже не прогулкой.

— И ты думаешь, что я могу быть членом семьи, которая живет в доме, подобном этому? — Бет недоверчиво хмыкнула, разглядывая роскошный фасад.

— Нам нужно все выяснить, — не скрывая нервозности, ответила Грейс. — Ты сама видела фотографии, видела сходство между тобой и Габриэлой Наварро. Вспомни, что я говорила: в альбоме нет твоих младенческих фотографий.

— А я сказала, что, возможно, тот альбом был, но он потерялся, — заметила Бет.

До отлета в Буэнос-Айрес сестры пытались найти родственников со стороны родителей Бет. Попытка оказалась неудачной, так как Лоренсы были единственными детьми у своих родителей. Именно поэтому пятилетнюю Бет разрешили удочерить.

— Взгляни на это по-другому, — предложила Грейс сестре. — Даже если ничего не получится, ты неделю проведешь в Буэнос-Айресе.

Но Бет это не убедило.

— Если семья Наварро не решит нас арестовать — или что-нибудь в этом роде — за то, что мы попытались ввести их в заблуждение… Я… нет, я действительно обезумела, раз позволила тебе уговорить меня и привезти сюда. — Бет тряхнула головой, когда они вошли в мраморный холл. — Да, мы точно угодим в тюрьму, — пробормотала она.

Грейс искренне надеялась, что, каким бы ни был исход этой эскапады, в тюрьму они не

попадут. Только после этого она, скорее всего, больше никогда не увидит Цезаря. «А если ты права? — шептал внутренний голос. — Ты поможешь четырем людям обрести счастье. Ради этого стоит побороться».

Грейс сделала глубокий вдох и нажала на кнопку интеркома. Рафаэль отпер замок и сказал, что сообщит Цезарю о ее приезде.

— Грейс? — нахмурился Цезарь, войдя в гостиную.

— Привет, Цезарь! — Грейс вскочила, ее улыбка получилась слегка нервной. Девушка вытерла влажные ладони о бедра.

— Что ты здесь делаешь? — поинтересовался он, устремляя на нее непроницаемый взгляд.

— Я надеюсь, твоей матери гораздо лучше? — спросила Грейс.

Голос ее звучал хрипло.

Цезарь кивнул:

— Она еще слаба, однако выписалась из больницы.

— Я очень рада! — Грейс улыбнулась. Губы ее дрожали.

Цезарь, убежденный, что до разговора с Грейс у него есть несколько дней, терялся в догадках. Что заставило ее прилететь в Аргентину? На поездку требовались деньги, которых, он не сомневался, у девушки было немного.

Пока ее не было, Цезарь заставил себя избавиться от мыслей о Грейс и о том, как они провели тот последний день. Пока надо сконцентрироваться исключительно на родителях. Он решил, что подумает об их отношениях, когда вернется в Англию.

И вот теперь Грейс неожиданно вернулась. Цезарь не имел ни малейшего понятия, зачем она появилась.

— Я спросил, что ты здесь делаешь, — повторил он.

Грейс проглотила комок в горле:

— Я… я…

— Моя сестра предположила, что я получу удовольствие, если проведу в Буэнос-Айресе некоторое время, — раздался незнакомый женский голос.

Взгляд Цезаря переместился к окну, возле которого стояла высокая светловолосая девушка.

— Бет? — спросил он.

— Совершенно верно. — Девушка подошла к нему, протягивая руку. — Рада встрече, мистер Наварро.

Цезарь не ответил на рукопожатие. Он смотрел на девушку, которая была только чуть ниже его. Как и следовало ожидать, между двумя сестрами не было никакого сходства, но тем не менее Цезаря не покидало чувство, что девушка ему знакома.

— Мистер Наварро? — Бет Блейк подняла бровь, продолжая протягивать ему руку.

— Кто вы? — хрипло проговорил Цезарь.

Ее рука упала. Она недоуменно взглянула на него:

— Я сестра Грейс, Бет.

Цезарь повернулся к Грейс.

— Что происходит? — холодно осведомился он.

Грейс увлажнила губы кончиком языка:

— Я…

— Ты собираешься разыграть меня? — Цезарь сжал кулаки, глаза его засверкали.

Не на такую реакцию рассчитывала Грейс.

Но его поведение свидетельствовало об одном: Цезарь тоже увидел сходство между Бет, своей матерью и своей сестрой Габриэлой. По крайней мере, волосы у них были одного цвета. И было несомненно, что он разозлился на Грейс, поскольку она разбередила старую рану.

— Прежде чем уехать в воскресенье, я пошла в твою спальню, чтобы забрать оттуда кое-что. — Щеки Грейс заалели. — Я увидела на столике фотографию, на которой ты и Габриэла.