Нежное солнце Эльзаса
Шрифт:
Мы выпили. «Кремант» пощипывал язык и был чуть более кислым, чем хотелось. А дальше все пошло по необычному для меня, но привычному для всех остальных действующих лиц сценарию. Девушка одну за другой брала с полок открытые бутылки, наполняла два бокала на зеленых ножках — передо мной и перед Егором — и торжественно провозглашала: «Pinot Blanc», «Riesling», «Gewurztraminer», «Sylvaner», «Muscat»… Мы задумчиво принюхивались, болтали вино в бокале, чокались, медленно выпивали. Где-то на этапе «Sylvaner» я обнаружила, что вкуса больше не различаю. Да и вообще не различаю ничего, кроме ровного и приятного шума в голове. Додегустировалась! Опасаясь за остатки своей репутации, я сообщила, что нам достаточно. Мы уже выбрали. И попросила девушку упаковать две бутылки «Гевурцтраминера» и две «Муската», даже не взглянув на цену. Как выяснилось на кассе, цена оказалась просто-таки смешной. За четыре бутылки, сложенные в красивую картонную коробку, я отдала всего двадцать пять евро. Копейки! В Москве каждая такая бутылочка стоила бы как минимум пятьдесят. И во мне проснулся неуемный охотничий азарт.
Я чуть не забыла, что мы едем в Баден-Баден, протащив Егора еще через две деревни с винными погребами. В каждой мы что-то пили, я что-то покупала, а мой верный джинн — «слушаю и повинуюсь» — таскал тяжелые коробки в багажник. Чего я до сих пор так и не пойму — так это где была моя голова и почему я ни разу не подумала о том, что не утащу всю эту тяжесть в Москву. Ну, максимум три-четыре бутылки. А остальное-то куда девать? Кстати, названий деревень, по мере покидания которых в мозгу все усиливался ровный гул, я тоже не помню.
В конце концов Егор взял ситуацию под контроль и сообщил, что если мы не свернем наконец с заколдованной винной дороги, не видать нам сегодня термальных источников как своих ушей. В Каракалу — известные баденские купальни — нужно прибыть как минимум за три часа до закрытия. А иначе никакого смысла приходить туда уже нет. Я прослушала все эти доводы и смирилась — к тому времени ноги меня уже все равно не держали, и приходилось прилагать неимоверные усилия для того, чтобы играть относительную трезвость. Посему я с облегчением свернулась клубочком на заднем сиденье автомобиля и своевременно решила заснуть.
Глава 4
Когда мы въехали в Баден, было уже темно. Егор высадил меня и мою сумку с купальными принадлежностями у входа в Каракалу, а сам поехал ставить машину на подземную стоянку. Я прошла сквозь стеклянную вертушку в просторный холл, пахнущий бассейном. Заплатила за три часа, взяла пластиковую входную карту и поднялась вверх по широкой лестнице. Система была такая: с помощью карты проходишь через турникет, потом идешь в любую свободную кабинку, закрываешься там, снимаешь с себя все, надеваешь купальник. Выходишь из кабинки уже с противоположной стороны — там стоят железные ящики для одежды. Складываешь вещи в любой открытый ящик, вставляешь карту изнутри, получаешь возможность закрыть шкафчик на ключ, приделанный к мягкому пластиковому браслету. И идешь, захватив с собой только полотенце, в душ, а потом в бассейны с минеральной водой. Все это я успела изучить, исподтишка наблюдая за другими посетителями. Таких новичков, как я, здесь явно было немного — кажется, немцы и французы из окрестных городов старательно ездили сюда чуть ли не каждые выходные.
Бассейнов было несколько: огромный в центре зала, два небольших — слева и еще два на улице. Я кинула полотенце на ближайшее свободное пластиковое кресло и зашла в воду. Вино еще не выветрилось до конца ни из головы, ни из всего охваченного негой тела. И алкогольное тепло, согревавшее изнутри, слилось с теплом минеральной воды. Себя я уже не ощущала — только охвативший все существо восторг. Я проплыла по периметру бассейна, аккуратно избегая столкновений с остальными отдыхающими — по большей части толстыми, плотоядно улыбающимися немцами. Потом выбралась из воды на противоположном конце бассейна по узкой железной лесенке, ощущая на своей спине и голых ягодицах — черт бы побрал этот не в меру откровенный купальник — заинтересованные взгляды, и постаралась как можно быстрее снова окунуться в воду. Разведя ладонями полиэтиленовые занавески, я вошла в бассейн, расположившийся на улице. Посреди довольно большого пространства воды в огороженной «ванночке» бурлили безудержные пузыри, то и дело накрывая с головой влюбленную пару, которая в состоянии, близком к экстазу, целовалась внутри этого оазиса блаженства. Я с трудом пробралась в ту же «ванночку» — бурлящие потоки все время норовили вытолкнуть меня наружу — и зацепилась за специальные поручни под водой. Было так хорошо в этом гигантском джакузи, что я прикрыла глаза и разве что не замурлыкала от удовольствия: над головой в зеленых ветвях пели птички, все тело, каждый его миллиметр, старательно ласкали нежные пузырьки. Но не прошло и минуты, как к пузырькам присоединилась чья-то осторожная рука. Я вздрогнула, и, открыв глаза, испуганно огляделась. Всего в полуметре от меня барахтался молодой черноволосый парень — то ли итальянец, то ли грек — поди их разбери. Глаза юноши были прикрыты, а тело погружено в воду по самый подбородок. Наглец делал вид, что наслаждается водными процедурами, а все остальное нимало его не интересует. Я недовольно фыркнула и отодвинулась. Однако не прошло и секунды, как настырная рука вновь меня настигла. Я подумала было, что пора вылезать из этой гиперсексуальной купели, пока не поздно, но что-то — скорее всего, еще гулявшее в венах вино — меня остановило. Рука прикасалась нежно, даже, если так можно выразиться, деликатно — не стремилась пробраться к груди или залезть между ног: поглаживала, чуть прикасаясь, бедра и талию. «Ну и хрен с ними, с приличиями, — подумалось мне, — никто ж не видит!» Я прикрыла глаза и постаралась расслабиться. Струйки воды, бьющие из стены на уровне талии, обворожительные пузырьки заодно с чьей-то ласковой ладонью делали свое дело: я теряла разум и контроль над собой. Чуть приподнявшись, высунулась из воды по плечи и добилась того, чтобы один из самых жестких подводных потоков попадал между ног.
— Маргарита Семеновна!
Я вздрогнула от испуга и чуть не ушла с головой под воду: слова прозвучали у самого уха. Поглаживания тут же прекратились, струя воды, как и положено, переместилась к талии. Я посмотрела в сторону своего то ли итальянца, то ли грека — он улыбнулся загадочно и отодвинулся — и только после этого обернулась на голос.
— Да? — кивнула я разочарованно голове Егора, которая торчала теперь из бурлящей воды справа от меня.
— Вам здесь нравится? — спросил он, поблескивая в полутьме обнаженными в улыбке зубами.
— Вполне, — я окончательно сникла. Не добравшийся до желанного финиша организм впал в состояние, близкое к торможению. — Вода теплая.
— Она еще и полезная! — радостно сообщил Егор. — Знаете, какой шелковой кожа потом становится?
Да-а-а. Какие, оказывается, глупости интересуют современных мальчиков.
Что ответить на это своему подчиненному, я не знала. Да и сложно было изображать из себя строгую тетку, когда за секунду до того тебя чуть не отправили в открытый космос блаженства. А он пришел и все испортил. Что-то, кстати, не припомню я, чтобы мы договаривались вместе купаться. Ч-черт! Нужно было заранее прямым текстом объяснить, что не собираюсь я принимать одну с ним ванну — пусть даже и размером с бассейн, — и попросить где-нибудь меня подождать. Теперь вот влипла из-за собственной безответственности в идиотскую ситуацию! К тому же не в первый раз за день — ничему меня жизнь не учит. Да как я перед ним из воды-то выходить буду — нет ведь ничего на мне, кроме пары фривольных тряпочек?! Бл-л-лин! Начальница!
— А не хотите в сауну сходить? — подлил масла в огонь Егор. — Только полотенце надо взять.
— Егор, — я уже разве что не скрипела от злости зубами, — вы идите. А мне и здесь хорошо. Было. Я останусь.
— Ну, смотрите, — Егор пожал плечами и начал пробираться к выходу из джакузи, — только имейте в виду, больше двадцати минут подряд сидеть в минеральной воде нельзя!
— Я учту. — И откуда ты только на мою голову свалился такой умный?!
Все удовольствие от джакузи он мне своим предостережением окончательно испортил. А вдруг и в самом деле кожа начнет шелушиться, или еще какая-нибудь хрень произойдет. Не могу же я прийти после отпуска в офис облезлая, как кошка. Вот черт! Я провожала взглядом Егора — решила дождаться, когда он вылезет из воды, и незаметно последовать за ним. Главное только, опять в этих самых саунах где-нибудь на него не нарваться. Егор приближался к выходу. Сначала над поверхностью бассейна появились широкие плечи, одно из которых было украшено замысловатым рисунком, — я даже удивилась тому, как гармонично смотрится татуировка на его загорелой коже, — потом вынырнула ровная, блестящая от капель спина и наконец — обтянутые темно-синими плавками-шортиками ягодицы. Мне бы, конечно, самое время отвернуться, не смотреть, но словно бес попутал: я не могла оторвать взгляда от его обворожительной пятой точки, вслед за которой показались из воды мускулистые стройные ноги. Вот черт! Ну, дурища — кто же таких Аполлонов на работу берет?! Такому типажу самое место в заведении у Насти: не мозговую деятельность демонстрировать, а исправную работоспособность остальных частей тела. Как завороженная, я поплыла к выходу из уличного бассейна. Перед тем как войти в помещение, я заставила себя на пять секунд — больше не выдержала — закрыть глаза и постоять спокойно. Помогло: когда я раздвинула занавеску и заглянула в зал, Егора уже нигде не было видно.
В сауны, на второй этаж, вела довольно узкая винтовая лестница, расположенная у входа в бассейны, рядом с душевыми комнатами. Я отыскала на пластиковых стульях свое полотенце и, завернувшись в него, пошла наверх. По дороге мне то и дело попадались раскрасневшиеся толстые немцы. Все, как один, выходцы из саун нагло ухмылялись. Я сочла за благо не обращать на их гримасы никакого внимания и продолжала подниматься наверх. А зря. Только войдя в просторное помещение, из которого во все стороны расходилось множество дверей, я поняла тайный смысл плотоядных улыбок — большинство посетителей саун были абсолютно голыми! И лишь самых скромных прикрывали полотенца. У входной двери двумя стенами возвышались стеклянные полочки, на которых необходимо было оставить плавки или купальник, а дальше — заворачивайся в полотенце и вперед. Однако большая часть мужчин даже и не утруждала себя какими-то там обертываниями: представители сильного пола гордо дефилировали от двери к двери со своими свесившимися чуть набок или, наоборот, заинтересованно смотрящими в потолок естествами.
Перед входом в сауны с влажным воздухом висели ряды полотенец, разнополые посетители преспокойно обнажались и заходили внутрь; перед саунами с сухим воздухом стояли лишь тапочки — туда заходили со своим полотенцем, видимо, чтобы постелить его под себя на полку. Умом я уже поняла, что пора бы мне развернуться и выйти, но почему-то продолжала стоять, приклеившись взглядом к расслабленно перемещающимся туда-сюда мужским фигурам. Через минуту на меня начали косо поглядывать. Я развернулась на пятках и, как сомнамбула, плохо отдавая себе отчет в производимых действиях, прошлепала вниз. Теперь встречных взглядов я всеми силами старалась избегать.