Нежность августовской ночи
Шрифт:
Мать посмотрела на них, царственно кивнула головой.
– Ну вот, сладилось, – произнесла она дребезжащим голосом. – Все как я и говорила…
Глеб отпустил Свету.
– Мама, ложись! – свирепо заорала та. – Ты забыла, что тебе нельзя вставать?..
Старушка обиженно поджала губы и зашаркала из комнаты, бормоча себе под нос:
– И нечего так орать… Я не глухая, между прочим.
Глеб и Света остались одни. Глеб потер лицо. Безумие отступило.
– Свет… Свет, прости, – выдавил он из себя.
– Ничего.
– Но ты
– Глеб, ты меня хоть слышишь? – разозлилась Света. – Я тебе говорю, что люблю тебя, а ты…
– Что? Что ты мне говоришь?
– Что я люблю тебя.
– Нет, ты ничего не говорила… – Глеб, переведя дыхание, окончательно успокоился. – Господи, Света, а я ведь действительно ничего не слышал… Я… Ты сейчас сказала, что любишь меня?
– Да. Я всегда любила тебя, – тихо ответила Света. В этот момент она показалась Глебу даже красивой. Нежной, очень женственной. Аппетитной и милой. Странно, почему Света до сих пор одна – ведь она такая симпатяшка!.. Любительница красных кружев. Да она о-го-го, эта Светка…
– Правда? Я не замечал.
– Я любила тебя и ненавидела.
Глеб улыбнулся. Это признание так тронуло его, что из глаз как будто слезы брызнули… Он тыльной ладонью вытер глаза (никогда не плакал, в последний раз… когда? Когда ему было шестнадцать и его первая любовь, Лена, уехала).
«Правда слезы!» – удивился Глеб, поморгал. Слез больше не было, а на душе вдруг стало еще теплей, спокойней.
– Надо же… – удивленно пробормотал Глеб. – Ты меня любила!
– И сейчас люблю. Глеб… Глеб, ты знаешь кто? – улыбнулась Света.
– Кто?
– Ты никакой не князь, ты – Кай. Кай, которого похитила Снежная королева, заточила его в ледяном дворце… Помнишь детскую сказку про Герду и Кая?
– При чем тут Снежная королева?
– Нина – Снежная королева.
Глеб замолчал. Поморгал еще глазами. «Ну, если в сорок лет меня принимают за дурачка Кая… Совсем плохо дело!»
– Свет, дай адрес этого Куделина. Честное слово, я никого убивать не буду. Я просто пошлю ее куда подальше… в смысле, Нину. Ты же знаешь, если ее с поличным не застукать, она отвертится, как пить дать. Поэтому мне нужен адрес. Хочу ее к стенке припереть.
– Ладно, – подумав, согласилась Света Злобина. На листке бумаги быстро написала несколько строк. – Глеб… Глеб, я могу надеяться?
– На что? Что я не укокошу их?
– Нет, я про другое. Я про себя… – сказала Света и покраснела, точно девочка.
– Нет, – немедленно и твердо произнес Глеб.
– Почему? Я такая некрасивая, да?
– Что за глупость! – возмутился Глеб. – Мне другие нравятся. Честно.
– Молодые и стройные? – дрожащим голосом произнесла Света.
– Нет. Просто – другие. Милые врушки и авантюристки. Чтобы верхняя губа лепестком, знаешь… И чтобы скулы, как у Марлен Дитрих… ну, такой типаж женский мне нравится. – Глеб опять помолчал. – И я ничего не могу с собой поделать – всегда западаю на таких.
– Как Нина?
– Нет.
– Значит, ты меня никогда не сможешь полюбить?
– Нет. – Глеб погладил ее по щеке. – Ну и что? Тебя полюбит кто-нибудь другой.
Он не собирался внушать Свете пустых надежд. Решить надо все и сразу.
– Точно?
– Точно, точно… Будь свободна… от меня. Ты хорошая. Ты заслуживаешь счастья.
Света порывисто его обняла. Глеб тоже обнял ее, похлопал по спине.
– Знаешь, я ведь только что освободился от нее… от Нины, – сказал Глеб. – Ты права – я все эти годы правда словно в плену у нее был. А теперь свободен.
– И я от нее свободна… – всхлипнув, горячо согласилась Света. – Если подумать, то и я… все эти годы… Сволочь она, – мрачно буркнула Света и тем напомнила себя прежнюю. – А ты уверен, что ты действительно свободен от Нинки? Вот так вот – раз и за одну секунду освободился? – недоверчиво насупилась она.
– Вроде да.
– И что ты будешь делать?
– Не знаю.
– Ты пойдешь к этой, у которой губы и скулы как у Дитрих… Да?
– Может быть. Не знаю. Она, кстати, фотограф. Ее зовут Евгения…
Глеб вышел на улицу. Он был, как ни странно, почти спокоен. Теперь он знал правду о Нине.
И эта правда ничуть его не удивила…
Столько лет лгать, притворяться Нина могла только из-за мужчины.
Валентин Куделин – вот ответ на все вопросы. Наверное, какой-то особенный дядька, раз Нина так долго по нему сохнет.
Ну и черт с ней. Пускай катится к своему Куделину. Чудовище. Неблагодарная. Неблагодарная ко всем, кто ее любил…
Глеб сел в машину, на автомате проехал сразу несколько улиц. Потом вдруг остановился и достал сотовый. Нажал несколько кнопок.
Частые гудки… Занято.
«Что ж я за дура такая…» – с раздражением подумала Евгения, сидя у компьютера – ее только что озарила одна простая мысль. Евгения достала свой сотовый. И точно – в разделе «набранные номера» – он, нужный номер.
Евгения немедленно нажала кнопку дозвона.
Частые гудки… Занято.
Занято и занято. Сколько можно болтать! Глеб упорно нажимал на кнопки. Наконец соединили.
Он услышал голос – забытый, знакомый:
– Алло!
– Алло… Евгения? Ты меня помнишь? Я – Глеб.
– …Глеб? А я тебе как раз звоню, – сказала Евгения. – Значит, тебе передали сотовый? Это хорошо… Я тебе деньги должна.
– Ой, перестань… Я бы еще заплатил, чтобы тебя снова увидеть. – Голос у него был веселый, дружелюбный. Радостный.