Нежный наставник

Шоун Робин

— А где вы научились так хорошо танцевать вальс, если ваш муж его не танцует?

— Я не говорила, что он не танцует вальс! — отрезала Элизабет упрямо.

Эдвард умел танцевать вальс, просто он не танцевал его с ней, сберегая силы для своих избирателей.

— Расскажите мне о ваших сыновьях.

— Я же сказала, что не стану обсуждать с вами своих детей.

— Но сейчас я не ваш наставник, а просто мужчина, ведущий легкую беседу во время танца.

Элизабет резко повернула голову, приготовившись сказать ему, чтобы он не беспокоился,

раз уж танец с ней его совсем не радует. Это было ошибкой.

Их лица разделяло не больше десяти дюймов. Ширина двух ладоней.

— Оба моих сына учатся в Итоне, — с трудом произнесла она.

— Ричард и Филипп, так, кажется, их зовут, верно?

— Да. Но откуда…

— Я как-то случайно прочел в газете. Что им нравится… политика?

Улыбка тронула губы Элизабет при воспоминании о том, что Филипп подрался с мастером Бернардом, обозвавшим его вигом, хотя он был убежденным тори.

— Нет, моих сыновей не интересует политика. Ричард учится, чтобы стать инженером. Он утверждает, что техника — это будущее мира и она поможет людям больше любого правительства. Филипп хочет стать моряком, а еще лучше — пиратом.

Ответная улыбка смягчила черты Рамиэля.

— Похоже, Ричард — умный мальчик. Элизабет искала в его глазах насмешку, но не увидела ее. Материнская гордость победила настороженность.

— Это так. Будущей осенью он начинает сдавать экзамены в Оксфорд. Хотя Филиппу будет трудно, когда Ричард покинет Итон. Они всегда были очень близки друг к другу, несмотря на разницу в возрасте, а может, именно потому, что они такие разные. Ричард — спокойный и усидчивый, а Филипп — настоящий озорник. Меня не удивит, если они по ночам делают набеги на школьную кухню в поисках чего-нибудь съестного — они всегда так делали дома.

— Вы любите своих сыновей.

Они были единственным ее достоянием. Элизабет избежала его все понимающего взгляда.

— Вы любите вашего мужа? — неожиданно спросил он. Элизабет наступила ему на ногу… сильно.

— Если бы я не любила его, то не пришла бы к вам.

— А ваш муж любит вас?

— А вот это уже не ваше дело.

— Я хочу, чтобы это стало моим делом. Уж не собирается ли он…

— Я полагаю, будет лучше, если мы отменим наши уроки, лорд Сафир. Я верну вам книгу.

— Слишком поздно, дорогая.

Дрожь тревоги пробежала по коже Элизабет.

— Что вы хотите сказать?

— У нас есть договоренность.

Догадка блеснула в ее глазах.

— Сначала я шантажировала вас, теперь вы хотите ответить мне тем же.

— Если придется.

Именно этого она и опасалась, поэтому и не чувствовала себя слишком уж… обиженной.

— Почему?

— Вы хотите научиться доставлять мужчине удовольствие… а я хочу научить вас этому.

Элизабет разозлилась.

— Вы стремитесь унизить меня!

— Как я уже говорил вам, вы очень мало знаете обо мне. Помните историю Дорерама из «Благоуханного сада»?

— Он был убит, — мрачно ответила она, с содроганием вспоминая этот эпизод.

— Король, убивший его, освободил из его лап женщину.

— Замужнюю женщину.

«И тогда король взял женщину и освободил ее от мужа».

— Но это же абсурдно. — Ей не хотелось даже думать о замужней женщине, которую «освобождают» от мужа. — Я не вижу смысла в нашем разговоре.

— Все очень просто. В Аравии женщина имеет определенные права на своего мужа, в том числе и на его половую жизнь. И у нее есть право на развод, если он не удовлетворяет ее.

Элизабет неожиданно почувствовала себя глубоко уязвленной. Только безнравственные женщины могли быть не удовлетворенными в браке.

Да как он смеет…

— К вашему сведению, мой муж полностью удовлетворяет меня! — прошипела она.

— Между нами не должно быть больше лжи, дорогая. У вас достало смелости обратиться ко мне за помощью. Так найдите же в себе смелость признать правду.

— И в чем же, по-вашему, состоит эта правда?

— Посмотрите на вашего мужа. И когда вы узнаете, что он действительно собой представляет, а не то, каким вы его хотите видеть, вы все поймете. — Он отпустил ее руку. — Танец кончился, миссис Петре. Давайте просто пройдемся.

— Я не позволю себя шантажировать.

— А я думаю, позволите. Вы любите своих детей, но вы ничего не знаете о своем муже… да и о себе самой тоже. Надеюсь увидеть вас завтра утром.

Элизабет рассеянно кивнула, хотя ее мозг старательно осмысливал его слова.

— Вы знаете, кто любовница моего мужа?

— Нет.

— Тогда почему вы все это делаете?

— Потому что я считаю, что вы женщина, которая заслуживает большего.

— У меня нет мужского члена, лорд Сафир, — холодно возразила она.

Жесткая линия его рта смягчилась, глаза засветились лукавством. Он выглядел как озорной школьник, каким он, наверное, и был в двенадцать лет.

— Это мы проверим.

— Я не приду завтра утром.

— Вы придете, а я буду ждать вас.

Впервые в жизни Элизабет поняла, почему Филипп обычно топал ногой от злости.

В противоположном конце зала она увидела своего мужа. К нему подошел один из членов кабинета министров. Муж посмотрел на Элизабет и кивком головы отпустил ее. Затем он с коллегой направился к карточным столам.

Обернувшись, молодая женщина встретила пристальный взгляд бирюзовых глаз Рамиэля. Он тоже видел, как Эдвард попрощался с ней.

Раздосадованная Элизабет воинственно заявила лорду Сафиру:

— Я не буду вам лгать, если вы не будете чернить моего мужа.

— Очень хорошо. Я здесь для того, чтобы учить вас, дорогая, и ни для чего другого.

— Возможно, мы оба чему-нибудь научимся.

— Возможно. — Он предложил ей руку.

Элизабет оперлась на нее, ощущая под шелковой тканью тугие мышцы. Ее вдруг обдало жаром — от его взгляда, устремленного на ее грудь. Элизабет непроизвольно распрямила плечи, слишком поздно сообразив, что от этого движения грудь подалась вверх, едва не выскочив из скрипучего корсета.