Нежный наставник

Шоун Робин

— Когда?

— Боль, причиняемая мужчине… или женщине?

Запас ее легендарной британской выдержки подходил к концу.

— Мужчине.

— Когда мужчина доводит женщину до экстаза…

— Простите, я хотела бы записать это, одолжите мне вашу ручку.

Элизабет пыталась бежать, бежать от себя самой. Она умела быть матерью, но боялась быть женщиной.

Явное пренебрежение к жене, выказанное Эдвардом накануне на балу, вкупе с тем, как он отослал ее домой, рассказало

Рамиэлю все о шестнадцати годах ее супружеской жизни. Эдварду было наплевать на нее… а ей нет.

Сколько бессонных ночей провела она, дожидаясь мужа? Как она поступит, когда его тайна раскроется? Черт! Вся прислуга знала о сексуальных предпочтениях Эдварда Петре. Как можно быть такой наивной?

Рамиэль вынул ручку из верхнего ящика стола. Она пристально смотрела на золотое перо. А может, она разглядывала пальцы, представляя себе ширину его ладоней, прикидывая, поместится ли он в нее целиком? Войдет ли он с легкостью или протиснется с трудом, причинив ей боль? Сможет ли он довести ее до оргазма или бросит ее неудовлетворенной, страждущей, как наверняка поступал Эдвард Петре?

Расправив плечи, Элизабет крепко сжала ручку.

— Спасибо.

Интересно, когда в последний раз она принимала в себя мужской член? Рамиэль подтолкнул к ней медную чернильницу.

Элизабет обмакнула перо и приготовилась записывать.

— Так что вы говорили?

— Вы когда-либо испытывали оргазм, миссис Петре?

Элизабет вскинула голову.

— Только не надо лгать или уходить от ответа, — предупредил Рамиэль серьезным тоном. — Мы ведь договорились.

Она ответила с холодным презрением:

— Да, лорд Сафир, я испытывала оргазм.

Внутри его, как кобра, готовящаяся к прыжку, затаилась жгучая ревность.

— Тогда вы, наверное, знаете, что перед наступлением оргазма бывает трудно различить боль и наслаждение. Когда женщина достигает пика чувств, она иногда даже царапает и кусает своего возлюбленного. И эта боль может оказаться последним толчком, который ему необходим для достижения собственного оргазма.

Стальное перо старательно скрипело, выводя каракули на бумаге.

Он смотрел на игру света в ее волосах, они то приобретали цвет красного вина, то золотого пламени. И представлял себе, как она медленно наклоняется, заглатывая фаллос своего мужа. Рамиэль не знал, что больше раздражало его — то, что по завершении уроков она применит свои познания, чтобы ублажить другого мужчину, или же то, что, попытавшись использовать их, она уничтожит себя.

— А сейчас я расскажу вам, что иногда требуется женщине, чтобы достичь собственного оргазма.

Скрип пера прекратился.

— Я знал женщин, которым нравилось, когда у них кусали или кололи булавками соски. Некоторым женщинам нравится, когда я закидываю их ноги себе за плечи и вхожу в них так глубоко и с такой силой, что чувствую, как матка сжимает мой член.

Элизабет вновь взялась за перо, неотрывно глядя на то, что она только что записала.

— И что же предпочитаете вы сами?

Он страдал, видя ее невежество… и сексуальную неудовлетворенность, которую она так мужественно скрывала.

— Все, что предпочтет сама женщина.

«Все, что предпочтешь ты, Элизабет Петре». Но было ясно, что она сама не знала, чего хотела. Ее голос был едва слышен:

— А вам действительно нравится, когда женщина покусывает у вас соски на груди?

Жар желания пронзил Рамиэля.

— Да, миссис Петре.

В напряжении он ждал следующего вопроса.

Ее грудь под коричневым бархатным платьем вздымалась и опускалась в такт дыханию. Она подняла голову с расширенными от волнения глазами.

— А вы… вы получаете удовольствие, покусывая соски у женщины?

— Я их целую, ласкаю губами, облизываю, прихватываю зубами, — произнес он хрипло. — Да, я наслаждаюсь женской грудью.

— А как насчет вашего… члена? Вчера вы заявили, что, когда женщина обхватывает пальцами член мужчины, она держит в руке его жизнь. А вам больше нравится, когда его держат… каким образом?

Рамиэлю стало трудно дышать.

— Мне нравится, когда женщина ласкает его рукой до тех пор, пока крайняя плоть не сможет покрывать головку.

Элизабет, слушала не шевелясь и даже не моргая.

— Арабские женщины, наверное, в восторге от вас.

Он не ожидал от нее такой откровенной оценки. Кровь бросилась в лицо Рамиэлю, он впервые покраснел за последние двадцать пять лет.

— Да.

Женщины находили его очаровательным, но только иностранки. Ни одна наложница не хотела общаться с ним, неверным, даже в обмен на свободу.

— Вам когда-либо попадалась женщина, которая осталась бы вами недовольна, лорд Сафир?

Араб. Ублюдок. Животное. Его обзывали по-всякому, и в постели и вне ее.

— Если вы имеете в виду, что я когда-либо не смог довести женщину до оргазма, — сказал он грубо, — то ответ будет — нет.

Раздался хруст бумаги — она неожиданно смяла свои записи.

— Никогда?

Рамиэль удивленно поднял бровь.

— Я не претендую на роль мученика, миссис Петре. Случалось, конечно, что я кончал раньше женщины. Но есть масса способов удовлетворить ее. Руки, губы, даже пальцы ног. Почти любая часть мужского тела для этого подходит.

Его ответ поверг Элизабет в шок.