Нежный плен

Дрим Мила

Мужчина заметил это и, улыбнувшись, произнес:

– Его здесь нет. Лорд проверяет своего коня. Леди Годива, не пугайтесь меня, я здесь, чтобы принести вам свои слова извинения.

Воин прочистил горло, затем продолжил:

– Прошу простить меня за мою грубость.

Повисло молчание. Годива, совершенно не ожидавшая, что мужчина попросит у неё прощения, смотрела на его лицо, размышляя. Что стало причиной этому? Взгляд девушки скользнул на шею воина – там, яркой полосой «красовалось» вчерашнее предупреждение от Леонардо.

– Так вы прощаете меня? – с надеждой

в голосе, спросил молодой мужчина. Сейчас, когда его лицо не уродовала злость, он выглядел как благородный рыцарь – привлекательный, добрый и жаждущий прощения прекрасной дамы.

– Что стало причиной того, что вы решили извиниться за ваш поступок? – тихо спросила Годива.

Казалось, мужчина не ожидал, что девушка задаст ему вопрос. Воин нервно прошелся пятерней по своим и без того взлохмаченным волосам. Тень смущения пробежалась по его гладко выбритому лицу.

– Лорд говорил при всех нас с тем стариком, и мы все слышали, как тот сказал, что письмо написали не вы, – проговорил молодой мужчина. Его кожа на щеках чуть покраснела, выдавая волнение.

Годива грустно улыбнулась.

– И только поэтому? Неужели вы, правда, считаете, что женщина достойна того, чтобы её пороли кнутом? – голос девушки по-прежнему был тихим, но в нем явственно ощущалось непонимание.

Воин переменился в лице. Нет, он не разозлился, но слова этой молодой красавицы заставили его усомниться в своих суждениях. Мужчина окинул девушку задумчивым взглядом, а потом и вовсе отвел его в сторону. Он хотел что-то сказать, но властный, хорошо знакомый голос, от которого у большинства воинов по спине пробегал холодок, не дал ему это сделать.

– Гай! – прорычал Леонардо. Он быстрым шагом приблизился к «милой парочке». Проницательным, оценивающим взором, мужчина прошелся – сперва, по лицу своей пленницы, после – по воину. Гай, немного занервничав, передернул плечами.

– Что ты здесь делаешь? – Леонардо, нахмурившись, обратился к воину.

– Я пришел, чтобы попросить прощения у леди Годивы, – все же, сумев совладать с собой, ответил молодой мужчина.

Леонардо чуть сощурил глаза. Посмотрел на пленницу.

– Тебя не обидели? – спросил он у неё.

– Нет, – Годива слабо улыбнулась, – все хорошо.

Нормандский лев чуть склонил голову на бок и упер взор в Гая.

– Иди, распотроши пойманных птиц, – приказал Леонардо.

Гай и не думал противиться – послушно кивнув головой, молодой мужчина направился к другим воинам – они, как раз, вернулись с охоты с дичью. Теперь, можно было приниматься за приготовление ужина.

Леонардо не понравилось то, что его воин был рядом с Годивой. Нет, вряд ли это имело отношение к ревности, скорее, к безопасности девушки. Однако нормандский лев и не думал, что кто-то, тем более, Гай решится подойти к белокурой красавице. Мужчина взял себе на заметку, что больше не стоит оставлять пленницу одну. Всем известно, что женщина может стать причиной разлада, а красивая женщина – тем более.

А леди Годива обладала завораживающей красотой. И как же хорошо, что её красота не действовала на него, Леонардо.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Годива, ощущая давящий взгляд Леонардо, обхватила себя за плечи. Расценив это, как то, что девушка просто замерзла, мужчина предложил ей согреться у костра. Хоть пленница и не хотела покидать столь удобный валун и своё желанное уединение, она понимала, что с приближением ночи, станет совсем холодно, поэтому Годива, покорно кивнув головой, согласилась.

Как только Леонардо со своей пленницей направились в сторону одного из костров, другие воины, что сидели возле него, подвинулись таким образом, что для их предводителя и его спутницы оказалось предостаточно места. Годива, заметно нервничая, медленно опустилась на расстеленное одеяло. Нормандский лев разместился рядом. Он сидел не столь близко к девушке, так, чтобы не смущать её, и не столь далеко – чтоб другие мужчины видели его благосклонность к ней. Чтобы они и на секунду не забывали, кому принадлежит саксонская красавица.

Костер издавал приятное потрескивание, а его тепло мягко окутывало девушку. Она, избегая того, чтобы смотреть на кого-либо, устремила все свое внимания на танцующие языки пламени. Оранжевый, красный и синий цвета перемешивались меж собой, умирали и снова рождались, вспыхивая искрами. Завораживающее, расслабляющее зрелище. Так бы и смотрела. Стало спокойно – будто Годива вернулась в счастливые детские дни, когда она и её семья собирались возле камина. Таких моментов было очень мало, и от того душа девушки особо бережно хранила их.

Сквозь пелену временно обретенного умиротворения пробился мужской голос.

– Думаю, завтра вечером, мы уже будем на месте, – спокойным тоном сообщил Леонардо.

– А они нас ждут?

– Конечно, такое событие не могло пройти мимо них, можно сказать, это событие года, – с циничной усмешкой на губах, ответил предводитель.

– Да, соберется весь цвет южной Англии, – протянул один из воинов.

– Пусть собирается, я не против, главное, чтобы была чистая, теплая постель и нормальная еда. А дальше – посмотрим, – Леонардо вытянул перед собой ноги и подался вперед, скользя взглядом по деревьям, будто ожидая кого-то.

Годива, вслушиваясь в беседу, вся напряглась. Куда же они едут? Но спросить об этом – девушка даже и не думала. Вмешиваться в мужской разговор не собиралась – и не только потому, что воспитание не позволяло, а по причине своего характера – мягкого, осторожного, неуверенного. Она просто продолжила слушать и чувствовать.

У Леонардо, даже в спокойном состоянии, голос был пропитан властностью. И вроде мужчина говорил непринужденно, о простых вещах, и все равно, чувствовалась особая интонация лидера, который привык, чтобы ему беспрекословно подчинялись. Даже за воцарившимся дружелюбием ощущался нрав нормандского льва – резкий, расчетливый, холодный. Поэтому, воины, собравшиеся вокруг костра, ни на минуту не расслаблялись и тщательно взвешивали каждое слово, понимая, что даже если сейчас Леонардо держится на дружеской волне, это не отменяло того, что он по-прежнему остается их предводителем, способным наказать или же вознаградить.