Нежный взгляд волчицы. Замок без ключа
Шрифт:
— Интересный у тебя образ мыслей… — протянула она, улыбаясь. — Но ты бы меня с удовольствием убил?
— Без всякого удовольствия, — сказал Сварог. — Но убить бы постарался обязательно.
— В отместку? Или есть другие соображения?
— Есть, знаешь ли, — сказал Сварог. — Как бы тебе объяснить… Ты — из тех созданий, от которых я стараюсь этот мир избавлять при первой возможности. Может, это высокопарно звучит, но это хорошая формулировка.
— За то, что я хотела тебя убить?
— Нет, — сказал Сварог. — Сдается мне, ты олицетворяешь своей персоной какое-то опасное и сильное зло. А я стараюсь, чтобы зла в этом мире стало меньше.
— И прилагаешь к этому
— Нет, — сказал Сварог. — Врать не буду, мне от этого иногда очень тяжко, но так уж оборачивается жизнь…
— И тебе не надоело?
— Надоело, — сказал Сварог. — Знала бы ты, как надоело… Но приходится. Отнюдь не из пустого упрямства.
— Значит, вот такая жизненная позиция…
— Тебе не нравится?
— А какая разница, нравится мне или нет? — пожала Дали круглыми плечами, не скрытыми платьицем. — У всякого своя жизненная позиция, и отношение к ней окружающих ни на что не влияет… Что ты смотришь как-то странно?
— Потому что не могу понять: я с собственным сознанием во сне беседую или нет?
— Ты еще не понял, что я — настоящая? А все твои сны — не твоим сознанием порождены?
— Понял. Но верить не хочу, — Сварог удивлялся собственной откровенности, но ничего с собой поделать не мог.
— Боишься.
— Нет.
— Боишься самую чуточку, — уверенно сказала Дали. — Чувствуешь: оттого, что я настоящая, а сны приходят со стороны, тебя ждут новые жизненные сложности…
— Я бы это страхом не назвал, — сказал Сварог. — Скорей уж досадно. У меня и без тебя хватало сложностей…
— Ну ладно, не буду настаивать, что ты именно боишься, — неожиданно легко согласилась Дали. — Это совершенно ничего не значит… Получается, я олицетворение какого-то зла? А почему, собственно? Что я такого сделала? Ну, ткнула тебя мечом в сердце. Но ты же сам говорил, что это многие пытались сделать, и вряд ли ты их считал олицетворением зла. Что еще? Ах да, я еще, проказница, подняла мятеж… Что, впервые на протяжении твоей здешней жизни случился мятеж?
— Такой — впервые. Ты ведь Черные Семена сеяла.
— Ты так уверен? — Дали сделала удивленное лицо. — Ты так точно это определил? Ты же сам в таких вещах не разбираешься. Кто-то тебе сказал, и ты принял это на веру, ведь так? А сам-то ты во мне когда-нибудь чувствовал что-нибудь черное?
— Нет, — признался Сварог с той же странной и неприятной ему откровенностью. — Я вообще не смог в тебе ничего почувствовать. Ты — сама по себе не добро и не зло, ты нечто иное, хотя и не понимаю, что…
— Вот теперь что-то проясняется, — улыбнулась Дали. — Я — «нечто иное», и потому меня следует бить… В мире должно оставаться только то, что ты понимаешь. Так?
— Нет, — сказал Сварог. — Совсем не так. В мире много мне непонятного. Боюсь, что-то так и останется непонятным навсегда. Тут другое. Ты несешь в этот мир зло.
— Ты, может, и удивишься, но я в этот мир несу не зло, а справедливость, — сказала Дали. — Объясню подробнее чуть погодя, а сначала… Ты поверишь, если я искренне попрошу прошения? И за мятеж, и за то, что случилось на мосту? Понимаешь, я не какое-то старое создание в облике молодой девушки. Я и есть молодая девушка. Ну предположим, не девушка, а женщина, но это уже детали. Ключевое слово «молодая». Я точно так же, как люди, расту, взрослею, набираюсь опыта, умнею. Ты в молодости ведь наверняка
— Да нет, — сказал Сварог.
— Тем лучше. Так вот, я — молодая женщина… и у меня достаточно ума, чтобы учиться на собственных ошибках. Конечно, лучше бы было учиться на ошибках других, но так уж сложилось. Молодая женщина, что ты хочешь.
— Этот ведь только один из твоих обликов? — спросил Сварог уверенно. — Один из двух?
— Ну да, — безмятежно сказала Дали. — И что? Я не монстр, не оборотень. Испокон веков мы все жили именно так — и в человеческом облике, и в зверином… не обязательно хищного зверя. Такими уж нас создали боги, и что ты тут поделаешь? Ну, а в том, что от всего разнообразия вторых личин остались только Волки, виноваты не мы сами, а те, кто вторгся сюда с Сильваны. Они постарались, так что выжить удалось только Волкам. Теперь — о справедливости. Я именно что восстанавливаю справедливость. Ваши книжники немало написали о том, что добро и зло сплошь и рядом — понятия относительные. Для крестьянина долгие ливни — зло. Урожай пропадет. А для его же земляка-зерноторговца такие ливни — благо. Осенью зерна будет гораздо меньше, цены подскочат, торговец неплохо наживется на старых запасах, достаточно одного-единственного примера, а их множество. Ты смотрел на все происходящее исключительно со своей точки зрения. А теперь попробуй посмотреть с моей. Мы жили на Дауратане своей жизнью и в дела других миров не вмешивались — ну, не по доброте души, просто необходимости такой не возникало. Вдруг из другого мира пришли захватчики. Сожгли все наши города, перебили большинство из нас и наверняка перерезали бы всех, не найди мы возможности укрыться. И скрывались многие тысячи лет. Теперь обнаружилось, что мы можем за все посчитаться. И вернуть себе этот мир. Любопытно, как бы ты поступил на моем месте? Оставался на положении загнанного зверя или попытался бы сделать все, что в твоих силах, чтобы вернуть свой мир? То, что люди здесь живут «очень долго», аргументом в их пользу служить не может. Ты согласен, что своя правда у меня есть?
Сварог угрюмо молчал.
— Молчишь… — протянула Дали. — Значит, в глубине души соглашаешься, что своя правда у меня есть.
В таком случае я вовсе не олицетворение зла. Я хочу вернуть свое — и не жалкой кучке беглецов, а довольно многочисленному народу. Потому и поступаю так, как поступаю.
— Изначальные? — спросил Сварог.
— Можешь называть, как тебе привычнее, Хотя сами себя мы звали совершенно иначе. Не в названиях суть.
— Ну, а от меня тебе что нужно? — спросил он мрачно.
Дали очаровательно улыбнулась:
— Можешь не верить, но я пришла предложить тебе место возле меня. Да, представь себе. Я не знаю о тебе всего, но о кое-каких твоих поступках наслышана. Было время, чтобы их обдумать. Ты явно знаешь, что мы существуем, скрываясь среди людей, и на Таларе, и в Империи. Думаю, ты уже знаешь, зачем мне необходима твоя Яна — я тебе сама кое-что показала, и ты не мог не доискаться до истины. Одно существенное уточнение: ты ничему не можешь помешать. Яна уже наша, и воспрепятствовать этому ты не в состоянии, иначе давно бы сделал это или хотя бы попытался. Не похоже, чтобы ты умел не то что с Затаившимися бороться, но даже выявлять их — очень уж старательно и давно они это умение на земле искореняли. Будь иначе, ты бы давным-давно что-нибудь предпринял против кого-то из Затаившихся. Ты этого не сделал. Вывод — ты бессилен.