Нежный взгляд
Шрифт:
Хьюго гнал лошадь все быстрее и быстрее. Та низко наклоняла голову навстречу усиливающемуся ветру.
Путники въехали в долину. Джасина щекой прислонилась к спине графа. Тепло, которое она чувствовала сквозь добротное пальто Хьюго, успокаивало ее. Несмотря на нахлынувший страх, Джасина была почти счастлива. Ее тело раскачивалось вместе с телом графа в такт мерному движению лошади.
Когда ветер ненадолго ослабел, в долине стало тихо, будто в ледяной могиле. Тишина нарушалась только тогда, когда лошадь попадала одним из копыт на камень, торчащий из-под снега.
Путники продвигались медленно. Небо словно вдавливало их в землю. Так же внезапно, как прекратился, вновь поднялся ветер. Он с воем вылетал из расщелин, забрасывая путников слепящими грудами снега.
Они въехали из долины в самую гущу снежной бури.
Дорогу в Саврин скрыл под собой снег. Метель кружила над ними с диким воем. Лошадь с трудом сопротивлялась мощи, которая обрушивалась на нее, и каждый шаг вперед давался ей неимоверно трудно. Граф спешился и взял поводья в руки.
Ему придется двадцать миль вести лошадь и Джасину до Саврина. Но вдруг в снежной мгле, поглотившей все вокруг, замаячила какая-то темная масса. Экипаж!
Граф повернул лицо к Джасине.
— Мы спасены, — с облегчением выдохнул он.
Кучер, который довез их до Санкт-Морица, а оттуда в долину, должно быть, предвидел подобные трудности.
Граф помог Джасине спешиться, когда экипаж остановился в нескольких футах от них.
Кучер был по уши закутан в пальто и шарф. Шапка закрывала весь лоб. Видны были только его глаза. Он не подавал никакого знака, и граф инстинктивно замер. Его голова и глаза стали неподвижными.
В окне экипажа опустилась шторка и затянутая в перчатку рука поманила путников.
Джасина вопросительно посмотрела на графа. Поразившись стеклянным, словно опять невидящим глазам Хьюго, она осторожно оглянулась на кучера. Неужели он и его спутник бандиты? Граф притворяется слепым, чтобы выиграть время?
Рука в окне экипажа продолжала манить к себе. Кучер мотнул головой в сторону Джасины.
— Вы, мадемуазель! — прокричал он. — Подойдите.
Джасина мешкала.
— Вы, месье, скажите, чтобы она подошла к экипажу.
— Не скажу, — ответил граф.
— Что это значит?
Кучер поднял кнут, и тот засвистел в воздухе. Граф сморщился и закрыл лицо рукой. Джасина ахнула, увидев на его щеке тонкую полоску крови. Кучер снова поднял кнут, но Джасина закричала:
— Не надо! Я… я иду.
— Нет, Джасина! — крикнул граф. Но девушка уже шагала к экипажу. В следующий миг она была у окошка. Рука в перчатке открыла дверцу, и тихий голос шепнул:
— Почему бы вам не укрыться от холода?
Джасина отшатнулась. Из глубины кареты донесся запах духов, приторно-сладкий, как погребальные лилии. Потрясенная, девушка не смогла сдержать крик:
— Милорд!
Граф рванулся к ней, но тут же замер, остановленный громом выстрела. Этот звук прорезал свист ветра и снега. Вьючная лошадь встала на дыбы и поскакала в долину. Джасина в отчаянии смотрела ей вслед.
— Еще шаг, — крикнули из кареты, — и твоей маленькой помощнице конец!
Рука в перчатке наставила пистолет прямо на Джасину.
Граф не сумел скрыть презрения в голосе, ответив:
— Полагаю, воспользуетесь одним из моих пистолетов?
Лизетта Граваль высунулась из окна экипажа и посмотрела на кучера.
— Mon cher, — позвала она, — ты украл пистолет из замка этого джентльмена?
— Да, ma ch`ere, —насмешливо ответил Фронар, — симпатичный такой, с перламутровой рукоятью.
— Сударь, вы подлец! — крикнул граф.
— Это вы подлец, месье, — огрызнулась Лизетта. — Прошлым вечером я назначила вам свидание, а вы не пришли. Сегодня утром мы отправились в отель узнать почему. Консьерж сказал, что позавчера у вас была маленькая посетительница, а вчера вы уехали вместе в экипаже. Мне не нужно было спрашивать куда. «Ружмон», — сразу подумала я. И вот я обнаруживаю вас в компании… На кого она похожа в этой нелепой одежде? На старуху цыганку? Вы бы променяли жену на это существо? Ах, ну конечно, вы же не видите, как отвратительно она выглядит!
— У меня нет ни малейшего сомнения, — опрометчиво выпалил граф, — что, в чем бы она ни была одета, в ее мизинце больше изящества и красоты, чем во всем вашем теле, сударыня.
Джасина удивленно подняла на графа глаза.
Лизетта вспыхнула.
— Ха! Фронар! Ты слышал этого дурака?
— Слышал, — усмехнулся Фронар. — Передай ему, что я с большим удовольствием испорчу это изящество и эту красоту, когда придет время.
— Что вы хотите сказать, сударь? — прокричал граф.
Лизетта взяла себя в руки.
— Довольно об этой мадемуазель Никто. Джаси-и-и-на! Лучше скажите нам, месье, что вы узнали от любезных жителей моего поселка?
— Я узнал, — сквозь зубы проговорил граф, — что таких подлых негодяев, как вы, еще не носила земля.
Лизетта смерила его недобрым взглядом.
— Очень жаль, месье. Потому что теперь я определенно должна убить вас и вашу маленькую подругу. Какой несчастной, убитой горем вдовой я буду! Только титул и деньги послужат мне слабым утешением.
— Если меня найдут с пулей в голове, — быстро сказал граф, — денег вы не получите. В этом случае я не умру, а буду убит. Пока не выяснят кем, завещание не вступит в силу.
Лизетта и Фронар переглянулись.
— Власти подумают, что это бандиты, — сказал Фронар. — Горы кишат ими.
— Все равно это убийство, — сказал граф. — И, поскольку вы упомянуты в завещании, сударыня, вас в любом случае будут допрашивать. Власти сами нанесут визит в Ружмон.