Нежный защитник
Шрифт:
Она не знала, как к этому относиться. Какую цель он преследовал?
— Рука болела так, что от истерики все равно не было никакого проку, — призналась она. — Тебе это понятно?
— Да, и вдобавок ты знала, что тебе стараются помочь. А я знал, что Роджер желает мне смерти.
— Как же тебе удалось выжить?
— Его слуги решили меня подкормить. — Он передернул плечами. — Они все ненавидели Роджера и Хью, а один малый говорил мне потом, что я похож на отца, а значит, его родной сын. Трудно сказать, что ими двигало. Освободить меня они не отважились, но стали приносить еду.
— Святой Иисус! И сколько же ты там просидел?
— Вечность. Я потерял чувство времени, и только потом прикинул, что прошло около месяца. Однажды Роджер решил съездить в Лондон. Тогда они вытащили меня из мешка, а вместо меня кинули туда скелет свиньи, чтобы обмануть Роджера, если он потрудится взглянуть, что со мной стало. Насколько мне известно, ему даже в голову это не пришло. — Она почувствовала, как он пошевелился под ней, прежде чем добавить: — Кости все еще лежат на дне этого мешка. Я сам видел их пару месяцев назад.
Столь откровенная жестокость потрясла Имоджин до глубины души.
— Он ни разу не вспомнил о сыне, которого обрек на такую жуткую смерть? И даже не взглянул на его останки? Ведь он не мог не понимать, что ты действительно его сын!
— Кто знает, что было у него на уме? Позднее я иногда мечтал о том, что силой заставлю его признаться… — Он глубоко, прерывисто вздохнул.
— Что ты сделал, когда освободился? Вернулся домой?
— Нет. Там меня не ждало ничего хорошего. Я решил стать воином.
— Но это не так-то просто. — Имоджин подняла голову, чтобы заглянуть ему в лицо.
— Да, но у меня была цель. Вряд ли тогда я смог бы описать ее словами, — грустно добавил он. — Но я инстинктивно понимал, что обязан стать сильным и ловким, чтобы отомстить Роджеру. Ну и, конечно, никогда больше не попадать в лапы к такому зверю.
Мысли об их нынешней ситуации зашевелились у нее в голове, как клубок ядовитых змей.
— Окружающие считали меня сумасшедшим, — произнес он со вздохом, — и смеялись над моими мечтами.
— Но ты не смеялся над моими, — заметила она.
— Я хорошо знаю, какой силой обладают мечты. — Он задумчиво играл прядью ее волос.
— Но как тебе удалось стать рыцарем без денег и без покровителей?
— Удача. Я наткнулся на отряд наемников. Одному из них требовался слуга. Я следил за их тренировками, а потом пытался все повторять. Вскоре стало ясно, что у меня слишком хрупкий скелет и оттого я слишком слаб. Тогда моей главной целью стало нарастить мышцы. Арно, капитан наемников, заметил мое упорство и даже подбадривал меня, когда бывал в хорошем настроении. В один прекрасный день он позволил мне тренироваться вместе с его солдатами, пока я не взял верх над его любимцем.
— И тогда ему стало ясно, что он вырастил самого великого воина нашей эпохи! — заключила Имоджин с улыбкой.
— И тогда ему стало ясно, что я ранил одного из самых сильных его солдат, — уточнил Фицроджер с горькой гримасой. — Он меня высек.
— Что? Но это же нечестно!
— Как это ни странно, Рыжик, жизнь вообще нечестная штука!
— В точности как сейчас, — вздохнула она.
— В том, что мы угодили в ловушку, виновата не жизнь, — сухо возразил он. — Виновата слабость, помноженная на глупость, причем в основном моя. Тем не менее Арно заинтересовался мной, поскольку понял, что у меня есть способности. Он стал сам меня тренировать, но перед этим дал понять, что спустит шкуру, если я снова серьезно покалечу кого-то из его людей. Вот почему я никогда не теряю контроля над собой во время поединков.
— В этом я успела убедиться! — рассмеялась она. — Но как же тебе удалось стать рыцарем?
— Арно водил нас воевать во Фландрию, и там я проявил себя с самой лучшей стороны. Он уговорил герцога посвятить меня в рыцари. Арно купил мне на свои деньги коня, латы и оружие и приказал драться на турнирах. Он с самого начала это задумал.
— Турниры? Это когда дерутся понарошку?
— Не совсем понарошку. Многие погибают от ран. Вот почему меня не пускали в Англию. Но турниры — весьма выгодное помещение денег.
— А ты был хорошим воином.
— А я был хорошим воином. Арно оставалось лишь пересчитывать моих пленников и собирать за них выкуп.
— Но это тоже нечестно! — возмутилась она.
— Это было честно. Я должен был расплатиться с ним за науку и за то, что он дал мне возможность стать рыцарем. Со временем я решил, что расплатился сполна. И Арно уже ничем не мог меня удержать.
— Что было потом?
— Я познакомился с Генрихом.
— С королем?
— Тогда еще не королем. Всего лишь самым младшим безземельным сыном Вильгельма Завоевателя. Генрих грезил Англией. Он всегда утверждал, что единственный имеет право на этот трон, потому что все остальные сыновья Завоевателя родились в Нормандии.
И в результате не побоялся пойти на братоубийство? Имоджин потрясла эта мысль, но она предпочла держать ее при себе.
— Генрих обожал турниры, — продолжал Фицроджер, — и почти не знал поражений. Я взял его в плен прежде, чем узнал, с кем имею дело. Он был в бешенстве и потребовал поединка, чтобы окончательно выяснить, кто из нас сильнее. Если он выиграет — получает свободу. И платит сто марок, если выиграю я.
Я позволил ему выиграть, но применил для этого все свое искусство, так что он не заподозрил меня в подлоге. Впрочем, даже если и заподозрил — не подал виду. Ему льстит быть единственным рыцарем, победившим в поединке Тайрона Фицроджера.
— Что ни говори, а он мне не нравится, — призналась Имоджин. — Он слишком груб и самоуверен.
— От слабого короля мало толку. Я должен был найти себе покровителя, а в Генрихе мне многое нравится, особенно его острый ум и решительность. Но я бы хотел, чтобы он чаще играл по правилам.