Незнакомец из подсознания. Книга 2
Шрифт:
На выходе поджидала Татьяна Аркадьевна.
– Ты беременна? – спокойно спросила она.
Взгляд куратора-психолога был настолько проницательным, что врать показалось бессмысленным. Алла, уронив голову, уставилась в пол.
– Печально, – искренне произнесла Татьяна Аркадьевна. – Тебя ожидали невероятные перспективы. Скажи, а если бы не беременность, согласилась бы?
Алла медленно подняла глаза. Тихо, но твёрдо ответила:
– Нет, Татьяна Аркадьевна. Ни при каких обстоятельствах я не оставила бы любимого человека.
Та коротко вдохнула, будто
Они медленно побрели по длинному коридору.
– Хорошо. Передам Дмитрию Васильевичу твой отказ, – сказала Татьяна Аркадьевна и, придвинувшись ближе, заговорщически добавила: – А я, пожалуй, воспользуюсь выпавшим случаем.
Алла в изумлении остановилась, ожидая продолжения.
– Защищать диплом тебе придётся без меня – я в это время буду далеко.
Снова повисла пауза. Взлетевшие ещё выше брови Аллы и приоткрывшийся рот заставили Татьяну Аркадьевну улыбнуться.
– Мой, без пяти минут муж, везёт нас с дочкой в Америку.
Аллу хотя и подмывало, но она не могла допустить такой вольности, как пристать к преподавателю с расспросами, и лишь прошептала:
– Везучая вы, Татьяна Аркадьевна!
Глава 13
К марту утренние кошмары отступили. Алла просыпалась с лёгким недомоганием, но быстро разгуливалась за рутинными делами.
Дима приехал в день праздника. Войдя, протянул жене две веточки мимозы – одну для неё, другую для тёщи, которой не оказалось дома.
Не скинув куртки, он приложился к выпуклости, ставшей заметной под фалдами широкого халата Аллы.
– Живот шевелится! – воскликнул Дима, отдёрнув руки, будто обжёгся.
Аллу позабавил испуг мужа.
– Эх, ты-ы-ы – темнота! Конечно, шевелится! Только не живот, а малыш внутри возится.
– Правда, что ли?! Дай-ка ещё потрогаю!
– Нет уж, сначала руки помой, тогда и поиграемся с маленьким.
Пока Дима жарил себе глазунью, Алла рассказывала, как малыш в животе подрастает, как она гладит его, разговаривает, поёт песенки.
– Димк, а что, если он вундеркиндом станет?!
– Ой-ёй! Напугала! С чего бы?
– Ну, он ещё на свет не появился, а я его уже развиваю.
– Всё-таки не зря в педе учишься.
– Да в институте какую-то фигню проталкивают. Надо будет самой нормальные методики поискать…
– Хорошо-хорошо, поищешь, а пока иди ко мне, мамочка будущего вундеркинда.
Они повалились на кровать, забыв о существовании кого бы то ни было.
Утром до отъезда Диме удалось проводить Аллу в институт.
– Я мечтала, чтобы так было всё время, пока я учусь, – разоткровенничалась она на ступеньках перед входом.
– Потерпи ещё немного – всё будет, – сказал Дима, чмокнул её в щёку и распахнул дверь.
Алла, печально улыбнувшись, прошмыгнула внутрь.
И всё же обещание, которое слышала уже не раз, вдохновило. Считая ступени, она энергично зашагала на третий этаж.
– Кто же в таком интересном положении так лихо по лестницам бегает?
Алла подняла глаза и застыла от неожиданности. Навстречу спускался высоченный парень в серо-чёрном. Тот самый – единственный приятель Димы по студенческому лагерю, который сначала поразил её интеллектом и проницательностью, а потом – приступом эпилепсии.
– Павел?! Ничего себе!
– Обожаю такие случайные встречи много лет спустя! – воскликнул он и по-дружески коротко обнял Аллу. – Ты, я вижу, семьёй обзавелась. За Дмитрия вышла?
– Да, мы с ним расписались… А ты совсем не изменился.
«Соврала, сама не знаю зачем. Наверное, хотелось сказать что-нибудь приятное»,– подумала Алла, отметив, что Павел явно набрал в весе. Лицо округлилось, сравняв некогда впалые щёки со скулами. Прежними остались лишь великосветские манеры, спокойный, бархатный голос и пронзающий насквозь взгляд – устрашающий, но вместе с тем притягивающий.
– Не льсти, Алла. Знаю, что пора за себя браться. Скажи-ка лучше, очень торопишься? Могли бы чаю попить, поговорить о высоком, – он очаровательно улыбнулся, из-под густых бровей блеснули чёрные глаза.
Алла не могла пропустить редкий шанс пообщаться с одним из интереснейших людей, каковым считала Павла.
– С удовольствием составлю компанию.
Она развернулась и, опираясь на предложенную руку, пошла за спутником вниз по лестнице.
– Я точно не отвлекаю тебя от дел? – побеспокоился Павел.
– Абсолютно! До собеседования больше часа. Сегодня пораньше приехала, чтобы Дима смог и меня проводить, и на поезд не опоздать.
Столовая только что открылась. У раздатки суетилась горстка студентов.
– Выбирай, где больше нравится, – предложил Павел, обводя взглядом зал.
– Хочу вон туда – к окну.
– Не скучай, через пару минут принесу что-нибудь вкусное, – мягко говорил Павел, с подчёркнутым вниманием усаживая Аллу за желаемый столик.
Её переполняло восхищение. «Какой же он обаятельный. В обществе такого джентльмена чувствуешь себя настоящей леди», – думала Алла в предвкушении не столько вкусной еды, сколько захватывающей беседы. А когда на столе вместе с чаем и шоколадом появились любимые эклеры, и вовсе поплыла.
– Долго ли ещё учиться? – спросил Павел, галантно придвигая тарелку с пирожными ближе к собеседнице.
– В июне госники, защита диплома и-и-и – полная свобода!
– Выпускаешься – отлично! А вот по поводу свободы ты погорячилась. Думаешь, напрасно ваши мозги так тщательно нафаршировывали методиками воспитания Ушинского и Макаренко, а потом наглухо запечатывали, как консервы в банки? Открою страшную тайну – всё это делалось для обязательного применения в будущем. Не напрасно же знания по всем направлениям заливают в головы студентов, как молодое игристое в бутылки. Пять лет оно вызревает, а с наступлением срока пробки выстреливают, чтобы содержимое, бурля и пенясь, выливалось на головы молодого поколения. Ведь дети, как известно, созданы для экспериментов. Сначала воспитательно-педагогических, а потом и для социально-политических.