Незнакомец в зеркале
Шрифт:
Она вышла замуж за исполнителя главной роли в первой своей картине, развелась с ним после съемок и вышла замуж за исполнителя главной роли во втором фильме. До Сэма доходили слухи, что и этот брак идет ко дну, но Голливуд был настоящим рассадником сплетен. Он не обращал внимания на сплетни, так как считал, что его это абсолютно не касалось.
Но, как оказалось, он ошибался.
Уинтерс разговаривал по телефону с Барри Германом, агентом Тесси.
— В чем проблема, Барри?
— В новой картине Тесси. Она недовольна,
Уинтерс почувствовал, что начинает выходить из себя.
— Минутку! Ведь Тесси одобрила и продюсера, и режиссера, и сценарий. Декорации построены, и мы готовы приступить к съемкам. Она никак не может теперь взять и выйти из игры. Я…
— Она вовсе не хочет выходить из игры.
Сэм был ошарашен.
— Так какого же дьявола она хочет?
— Она хочет нового продюсера на этот фильм.
— Что? — завопил Сэм в трубку.
— Ральф Дастен ее не понимает.
— Дастен один из лучших продюсеров в шоу-бизнесе. Ей повезло, что он будет с ней работать!
— Абсолютно с тобой согласен, Сэм. Просто у них психологическая несовместимость. Она не будет сниматься, пока он не уйдет.
— У нее контракт, Барри!
— Я знаю, дорогуша. И, можешь мне поверить, Тесси серьезно намерена его выполнить. В той мере, как это будет возможно физически. Просто она начинает дергаться, когда расстроена, и роль вроде как вылетает у нее из головы.
— Я перезвоню тебе, — свирепо произнес Уинтерс и бросил трубку.
«Вот чертова стерва! Совершенно нет причин снимать Дастена с фильма. Вероятно, он отказался с ней спать или еще что-нибудь столь же смехотворное». Сэм вызвал Люсиль:
— Попроси Ральфа Дастена зайти.
Ральф Дастен был приятным мужчиной на шестом десятке. Он начинал сценаристом, а потом стал продюсером. Его картины отличались хорошим вкусом и шармом.
— Ральф, — начал Сэм, — просто не знаю, как…
Дастен поднял руку:
— Не надо ничего говорить, Сэм. Я как раз шел сюда, чтобы сказать тебе, что ухожу.
— Что там у вас за чертовщина происходит? — возмущенно спросил Сэм.
Дастен пожал плечами:
— У нашей примадонны кое-где зудит. Она хочет, чтобы кто-то другой чесал ей это место.
— Ты хочешь сказать, что она уже нашла тебе замену?
— Господи, откуда ты свалился — с Марса? Ты что, светской хроники не читаешь?
— Насколько это мне удается. Кто же он?
— Это не мужчина.
Сэм медленно опустился в кресло:
— Что?
— Это художница по костюмам для картины Тесси. Ее зовут Барбара Картер.
— Ты в этом уверен?
— А ты — единственный во всем западном полушарии, кто этого не знает.
Сэм покачал головой.
— Я всегда считал, что с Тесси все в порядке.
— Сэм, жизнь — это кафетерий. А Тесси — девушка с неутоленным аппетитом.
— Ну, я не собираюсь ставить какую-то там чертову бабу, художницу по костюмам, руководить съемками фильма, который стоит четыре миллиона долларов.
Дастен усмехнулся.
— Ты только что сказал вещь, которую не следовало говорить.
— А это как прикажешь понимать?
— А так, что, по мнению Тесси, женщинам не дают хорошего шанса на успех в нашем бизнесе. Твоя маленькая примадонна превратилась в настоящую феминистку.
— Я не сделаю этого.
— Как хочешь. Но я дам тебе бесплатный совет. Другого выхода у тебя просто нет, если ты вообще собираешься сделать эту картину.
Сэм позвонил Барри Герману.
— Скажи Тесси, что Ральф Дастен сам отказался делать картину.
— Ей будет приятно это слышать.
Сэм сжал зубы, потом спросил:
— У нее есть уже кто-нибудь на примете, кто мог бы сделать фильм?
— Собственно говоря, есть, — сказал без запинки Герман. — Тесси нашла весьма одаренную молодую особу, которая, как она считает, готова принять подобный вызов. Под руководством такого классного профессионала, как ты, Сэм…
— Обойдемся без рекламы, — перебил Сэм. — Это окончательное условие?
— Боюсь, что так, Сэм. Извини.
У Барбары Картер было миловидное лицо и хорошая фигура, и сама она была, насколько Сэм мог судить, абсолютно женственной. Он наблюдал за ней, пока она усаживалась на кожаную кушетку у него в кабинете, изящно скрестив свои длинные, стройные ноги. Когда она заговорила, в ее голосе ему послышалась небольшая хрипотца, но это могло быть оттого, что Сэм все время искал какой-нибудь характерный признак. Она изучающе посмотрела на него мягким взглядом серых глаз и сказала:
— По-моему, я оказалась в ужасном положении, мистер Уинтерс. Я никак не намеревалась отнимать у кого-то работу. И все же, — она беспомощно подняла руки, — мисс Бранд говорит, что просто не будет сниматься в картине, если я не буду ее продюсером. Как, по-вашему, мне следует поступить?
Сэма так и подмывало сказать ей как. Но он поборол минутное искушение и вместо этого спросил:
— У вас есть какой-нибудь опыт работы в шоу-бизнесе — помимо вашей специальности дизайнера по костюмам?
— Я работала билетершей и видела множество фильмов.
«Потрясающе!»
— Что заставляет мисс Бранд думать, что вы можете поставить кинокартину?
Казалось, будто Сэм коснулся какой-то скрытой пружины. Барбара Картер стала вдруг весьма оживленной.
— Мы с Тесси много говорили об этом фильме. — («Уже никакой „мисс Бранд“ нет и в помине», — подумал Сэм.) — Я считаю, что в сценарии куча погрешностей, и когда я ей на них указала, то она со мной согласилась.
— Вы думаете, что знаете больше о том, как пишется сценарий, чем профессиональный сценарист, лауреат премии Академии, который сделал с полдюжины имевших успех фильмов и идущих на Бродвее пьес?