Незнакомка из кофейни
Шрифт:
Михалыч вылез из фирменной керамической ванны, привезенной когда-то из ГДР, встал на плоские стеклянные весы и увидел, что вес его даже увеличился. Примерно на килограмм. Михалыч поморщился, слез с весов, какое-то время постоял и снова решил взвеситься. Цифры быстро добрались до прежней отметки. Весы работали исправно.
«Да черт с вами! Подумаешь, поправился! – Он бросил полотенце на пол, топнул по нему отекшей ступней. – Для мужчины это не так уж важно».
Он лукавил. И хорошо знал об этом. На прошлом медицинском осмотре летчиков врач строго сказал ему – надо худеть. И даже что-то
Михалыч прошел на кухню, открыл холодильник и взял батон вареной колбасы. Глаза его зацепились за пачку обезжиренного творога, купленного на выходных. Он положил на место колбасу, вытащил из холодильника творог, вывалил его в пиалку и залил жидким медом.
«Дрянь, конечно, но что делать, – Михалыч потрогал пальцем крупный мясистый нос. – Так меня из авиации скоро попрут. Да и давление иногда пошаливает. Надо все-таки скинуть кило пять, а лучше – семь».
На холодильнике завибрировала трубка радиотелефона. Звонок заполнил всю кухню. Михалыч ответил:
– Слушаю!
– Михалыч, это Семен, – сказал из трубки голос.
– Привет, Семен, давно не слышались. Что-то стряслось?
– Поговорить бы, Михалыч, тут тема одна появилась интересная.
– Ну так говори, – Михалыч открыл дверцу холодильника, вытащил батон колбасы, бросил его на стол.
– Да нет. Это не телефонный разговор. Дело серьезное. Не минутное!
Свободной рукой Михалыч дотянулся до ножа, несколько раз провел им по краю батона, пытаясь отрезать кусочек. Но колбаса вырвалась из-под лезвия ножа и откатилась в сторону. Ударилась о сахарницу. На стол высыпалась щепотка сахарного песка.
– Вот черт! – выругался Михалыч. – Как специально вот.
– Чего? – не понял Семен.
– Да колбаса эта… По кухне прыгает! В общем, Семен, давай вечером приходи. Потрындим!
– Договорились, – и Семен отключился.
Вечером они пили. Вспоминали, как учились вместе в летном. Михалыч так и остался в авиации – летал правым летчиком. За всю жизнь так и не решился на КВС пойти. Да и не надо, в общем-то, было. Зарплата почти такая же. Ответственность меньше, а карьера? Да что ему эта карьера, когда он раз в неделю в Германию летает? Хоть и правым, но летает. Да и сколько этих КВСов сменилось за его жизнь! А он все на месте, уже лет сорок скоро.
На столе стояла бутылка «Смирновки». Плохую водку Михалыч не пил. Не в его-то годы. Да и заработал он себе это право – пить хорошую водку и есть хорошую колбасу.
Семен когда-то тоже с ним летал. И водку пил. Но уж лет десять как в коммерции. Правда, с переменным успехом. По-разному у Семена шло. Бывало, на «мерсе» к Михалычу приедет, а то денег на продукты в долг клянчит. Но, как бы то ни было, Семен был своим. Никогда не подводил Михалыча. Ни в авиации, ни в жизни.
– Я, Михалыч, тут в фирму одну устроился. «Императрица» называется, – Семен явно нервничал, хотя и выпил. Худые руки его подрагивали, когда он подносил к губам стопку.
– И чего? – Михалыч подцепил вилкой опенок, бросил его в рот.
– В общем, серьезные ребята они. Даешь им четыре тыщи – они тебе «Москвич» через месяц, ну или восемь тысяч налом.
Они чокнулись. Переглянулись. Выпили.
– Удваивают прям?
– Ага, – скривился от водки Семен.
– Жулики, может? – Михалыч почесал свою мохнатую руку.
– Да нет, что ты. Там такие люди. Оттуда все, – Семен ткнул в потолок указательным пальцем.
– С самого верха? – прищурился Михалыч.
– С самого верхнего верха. Выше не бывает.
– А от меня что хочешь? – перешел к делу Михалыч. – Чтобы денег занял?
– Не совсем, – Семен разлил по рюмкам водку, – ладно, давай выпьем сначала.
Снова чокнулись. Закусили.
– На мели я сейчас, Михалыч, но могу за твоими денежками там посмотреть.
– Это как? – насупился Михалыч.
– Ну как бы сторожем побыть за небольшой процент. У тебя, я знаю, заначка есть. Так пусть хоть месяц поработает. Не все ей без дела лежать.
Заначка действительно у Михалыча была. И даже не заначка, а серьезные накопления. Такие, что Семен и представить себе не мог. А если б и представил, то, наверно, от удивления дар речи бы потерял.
Копил Михалыч деньги. Всю жизнь копил. Ни на что не тратил. И уж как только супруга померла, то подумал, что можно бы и потратить часть. А то, не ровен час, и он помрет, а деньги так и останутся под паркетом лежать. Пропадут даром.
Но больше всего мучило Михалыча не это. А то, что деньги эти лежали без дела. Ведь вокруг только и говорили о том, как люди свои капиталы в десятки раз увеличивают. И нищие богатыми становятся. А богатые – олигархами. Накопление капитала – так они говорят по телевизору. А у него что? У него уже давно капитал этот есть. Под паркетом спрятан. Да только что с этого? Лежит он там, стоимость свою теряет. Инфляция проклятая его пожирает. А вложить куда – страшно. Ведь обман вокруг сплошной. Один другого кидает. Но Семен не кинет – он человек надежный, проверенный. За него Михалыч поручиться может.
– Ну что, Михалыч, может, на месяц хоть, а?
– Месяц, говоришь? – Михалыч поковырял в ухе пальцем, представил, сколько заработает. Ведь Семен много не попросит. Возьмет пару процентов, и все.
– Да месяцок хоть, – защебетал Семен.
– Да можно на месяцок-то. Что б и не рискнуть! – басовито рассмеялся Михалыч.
– Ну, Михалыч, я знал, что ты не подведешь, – тощий Семен вскочил и чмокнул Михалыча в лысину. Тот широко улыбнулся и почесал живот.
Наутро пошел Михалыч в «Императрицу». Вложил все накопления. На месяц. Решил уж не мелочиться. «А что? Рисковать так рисковать», – думал он, вытаскивая деньги из-под паркета.
Следующий месяц дался Михалычу нелегко. Первую неделю он плохо спал, пил на ночь валокордин. Вторую – переживал поменьше, но тоже засыпал с трудом, хотя уже и без таблеток. А на третью – и вовсе привык.
«Риск – дело благородное» – так успокаивал себя Михалыч.
Но месяц прошел. И позвонил Семен. Счастливый и радостный.
– Михалыч, деньги забирай! – сбиваясь, говорил он. – Все как часы. Ровно в два раза! Как обещали! Я же говорю – люди сверху за ними!
– Ровно в два?! – Михалыч от неожиданности схватил пузырек с валокордином, серьезно отхлебнул. Во рту запершило.