Незнакомка в зеркале
Шрифт:
Подбор вариантов заставил сосредоточиться, боль утихла до терпимого уровня. Видимо, концентрация на чем-то другом — вот верная стратегия борьбы с раскалывающейся головой. Приступы случались не так часто, и теперь в большинстве случаев Лизетт удавалось быстро переключиться, пока атака не выбила из колеи. Припадок утихал только тогда, когда совершенно левая тема крутилась в голове, иначе она тут же попадала в настоящую засаду.
Но эти наказуемые мысли — ключ к прошлому. Если головные боли та цена, которую придется заплатить, чтобы выяснить, что
Теперь Лизетт отчетливо вспомнила, что жила в Чикаго. Осталась загвоздка в тамошней ее трудовой деятельности, часть ее жизни по-прежнему утопала во мраке, окутанная мысленной пеленой. Пока достаточно, проблема ясна. Попытка рассеять туман похожа на раскачивание больного зуба. Может, хмарь постепенно расползется сама по себе, может, и нет. Неизвестно, но пассивно ждать просветления — слишком большая роскошь, так что этот вариант не годится. Теперь, когда стало понятно, где копать, имеет смысл иногда возвращаться к событиям, выпавшим из памяти, возможно, что-нибудь и всплывет.
Ключ ко всему — в Чикаго. Именно там произошла амнезия, потому что Лизетт не помнила, как переезжала из Чикаго в Вашингтон. Что-то случилось в Чикаго. По крайней мере теперь появилась отправная точка.
Поздно вечером Лизетт была совершенно измучена и полномасштабной уборкой и полным разочарованием, потому что ничего толком не выяснила, но, безусловно, готова заснуть. Приняла душ, потому что запачкалась во время уборки… — нет, не то, скорее, на каком-то уровне чувствовала себя грязной? — и забралась в постель на десять минут раньше обычного.
Вот бы снова приснился тот горячий парень из аптеки! Каждый раз, когда Лизетт вспоминала пятничный сон, сердце начинало биться быстрее. Это было настолько чудесно, настолько ярко и реалистично, что она практически ощущала, как он в нее входит, а когда закрывала глаза, то так же ясно всплывали в памяти накал страстей и — о-хо-хо! — крышесносный оргазм. Да, проснуться от таких жарких грез посреди ночи — дорогого стоит.
Но мистер Икс во сне не появился, так что понедельник Лизетт встретила довольно хмуро. Окунулась в привычный ритм, и не потому что находила утешение в рутине, а потому, что точно осознавала: нормальное поведение — решающий фактор сохранения благополучия.
Она следовала обычному графику и поехала на работу привычным маршрутом. Постоянно поглядывала в зеркало заднего вида, но в час пик движение крайне хаотичное, транспортные средства вливались в поток, сворачивали в переулки, лавировали, меняли полосы, так что едва удавалось отслеживать тех, кто держался непосредственно позади.
Сновало много похожих автомобилей и внедорожников. Едва машина казалась знакомой, едва Лизетт начинала ее рассматривать, как через минуту-другую… постойте, вот еще одна, идентичная по цвету, но фары чуть другие. Очень сложно крутить баранку и одновременно не отводить взгляда от зеркала заднего вида. В конце концов она сдалась и просто сосредоточилась
В офисе Лизетт почувствовала себя в большей безопасности. Улыбнулась охраннику, остановившись, чтобы предъявить пропуск, болтающийся на шее на шнурке. Разумеется, охранник ее знал, но процедура строго соблюдалась. Вход в здание находится под контролем, и все были обязаны отметиться у поста службы безопасности.
Лизетт вошла в лифт вместе с другими и набрала специальный код для остановки на этаже, где располагалась «Беккер инвестментс». Кабина начала подниматься, двигатель и кабели заскрипели. Код в лифте больше всего впечатлял клиентов. Но на лестничные клетки имелся свободный доступ ради эвакуации во время пожара. И хотя вокруг стены и люди, все же нет гарантии, что некая команда не спустится по тросам с крыши здания…
Голова!
Опасаясь, что завопит или рухнет на пол, Лизетт пристально вперилась в абстрактные узоры на блузке попутчицы. Дикая мешанина пятен, но цвета приглушенные — серые, кремовые и голубые — и неплохо сочетались.
Ладно, хорошо. Концентрация на закорючках сработала, так что напевать не пришлось.
Лизетт вышла на своем этаже, из соседнего лифта появилась секретарь приемной, и они вместе зашагали по покрытому ковром коридору.
— Доброе утро, как дела? — спросила девушка, ее звали Рей, красивая, года двадцать три или двадцать четыре.
Лизетт посмотрела на книгу в руках сослуживицы: учебник по маркетингу. Очевидно, вечерами Рей посещает курсы, наметив себе другое поле деятельности. Лизетт сразу после колледжа тоже некоторое время трудилась секретарем, а также официанткой. Странно, но последнее нравилось ей куда больше первого. Пусть работа гораздо тяжелее, но по крайней мере не приходилось сидеть сиднем, и один день не походил на другой, хотя большинство клиентов были завсегдатаями. Но конечно, ради возможности получить образование на рабочем месте, как Рей, тоже занялась бы чем-то более спокойным.
Потом вспомнила, каким была энергичным ребенком. Нет, она бы все равно стала официанткой. Ей даже нравилась задача держать подвыпивших клиентов под контролем.
Эти воспоминания, заметила Лизетт, не вызвали какой-либо реакции. Потому что нормальные. Но теперь понятно — работу в Чикаго и штурмовую группу, способную спуститься по тросам снаружи здания, следует включить в список вещей, которые необходимо обдумать. Похоже, она действительно когда-то обладала смелостью проделывать подобные трюки.
В глубине души Лизетт чувствовала, что права. Чем бы она ни занималась, где бы ни находилась, не ее это предназначение — день за днем просиживать штаны в офисе.
Едва Лизетт засунула сумочку в нижний ящик стола, как Диана просунула голову в ее кабинку.
— Привет! Оклемалась? Хотела позвонить тебе в выходные, но дети устроили полный кавардак. Только взяла трубку, как разразился настоящий Армагеддон, мысли переключились на другое, и снова вспомнила про тебя уже после того, как мы легли спать.