Незнакомка в зеркале
Шрифт:
Варианты. Первый: забрать пакеты и отнести на кухню, подальше от окна, однако, как ни старайся, возможен некоторый шум. Второй: оторвать чек и изучить его опять же на кухне, однако тем самым оповестив Лиззи, что у нее кто-то побывал. Третий: рискнуть включить фонарик и ознакомиться с чеком прямо на месте.
Ксавье выбрал вариант номер три. Если придется убрать соглядатая, так тому и быть.
Не хотелось убивать парня, ведь несчастный олух, небось, настроился на рутинную работу, а получит умелый удар ножом прямо на посту. Издержки профессии.
Кухонное полотенце.
В кольце рядом с раковиной висит нечто красно-белое. Не сложено каким-то определенным образом, просто висит. Войдя в кухню, Ксавье изучил обстановку и пришел к выводу, что единственная привычка, которую Лиззи сохранила из прошлого — полотенце вешать в кольцо ровно посередине. Раньше она поступала именно так.
С полотенцем вернулся в столовую. Задрапировал фонарик тканью, так что даже отблеск не прорвется наружу, нажал на кнопку и в тусклом свете прочитал список покупок.
Рюкзак. Нож. Веревка. Три перцовых аэрозоля. Заплатила за них наличными, так что эти покупки не пройдут через кредитку.
Ксавье выключил фонарик и закрыл глаза, застыв на мгновение, адреналин кипел в жилах. Сомнений нет, хотя он никогда и не сомневался в своей интуиции. Но это явное доказательство. Она вернулась… или на пути к возвращению.
Лиззи готовится либо сбежать, либо бороться. Она вспомнила всё или только кусочки? Что именно? Наверняка не так много. Если бы амнезия полностью исчезла, сейчас Лиззи не спала бы в своей постели, а уже скрылась бы с рюкзаком этих покупок и, кто знает, с чем еще. Заполнила ли она документы на покупку оружия? Нет, только не здесь. Если ей понадобится пистолет, она уедет поглубже в Вирджинию за незарегистрированным стволом, либо отыщет блошиный рынок, либо купит в каком-нибудь переулке у левого продавца. Вывод: если она возьмет в привычку совершать необычные экскурсии, они в беде.
Нет, она в беде.
Подключения к системе наблюдения за ее жилищем, машиной, телефоном и компьютером теперь недостаточно. Он должен знать абсолютно всё, быть в курсе ее местонахождения в любой момент времени… Нельзя рисковать, вдруг она стряхнет хвост, угробит машину, покинет этот дом и рутинную жизнь последних трех лет. Даже если Лиззи только частично восстановила память, все равно способна на все вышеперечисленное, потому что наверняка испугана и не понимает, что происходит.
Решив сбежать, она обязательно возьмет рюкзак, иначе зачем его купила? Не в школу же она собралась и не в поход. Вот дерьмо, придется пошуметь, чтобы вытащить рюкзак из пластикового пакета. Теперь, благодаря чеку, известно содержимое сумки. Необходимо добраться до рюкзака. Лучший вариант — бесшумно унести вещи на кухню и там обработать, но обстоятельства сложились не в его пользу.
Ксавье запасся крошечными, практически незаметными устройствами слежения. Существуют и более мелкие, некоторые вообще микроскопические, но их труднее устанавливать, а он хотел свести к минимуму время своего пребывания здесь. Заранее разложил жучки по отдельным пакетикам и пометил каждый цифрами, чтобы точно знать, какой жучок куда поставил. Вытащил первый попавшийся, повернул в сторону тусклого света, пробивающегося сквозь закрытые жалюзи, и сумел разглядеть надпись. Ладно, номер 2 пойдет в рюкзак.
Практически в полной темноте Ксавье легко опустил руку в сумку, опасаясь выронить мелкого ублюдка. Пластик зашуршал, но почти неслышно. Нащупал лямки. Не то. Сунул руку глубже и коснулся лоскута, который, вероятно, прикрывал карман на молнии. Уже лучше. Осторожно повернул ладонь и прикрепил жучок. Затем так же медленно вытащил руку из пакета.
Один пристроен, осталось еще два.
Отнес полотенце обратно на кухню и аккуратно, точно посередине, повесил в кольцо.
Теперь предстояло сделать кое-то посложнее.
Без раздумий она шагала вперед, раздеваясь на ходу, шла к нему. Все, абсолютно все мысли исчезли, остались только вожделение и неодолимая потребность. Кожа к коже — вот что ей нужно. Он внутри нее — вот что ей нужно. Приближение кульминации и крик, когда взорвется оргазм, — вот что ей нужно. В этой комнате можно кричать сколько душе угодно. В этой комнате можно получить все, что хочется, и жить как хочется. В этой комнате она хотела бы жить вечно.
Икс, скрестив руки на груди, стоял там и ждал. В одежде. Просто ждал ее. Он всегда ее ждал. Она стянула трусики и оттолкнула ногой без колебаний, смущения и страха. Подошла к нему, улыбнулась в темные глаза и начала его раздевать. Сняла рубашку, на минуту отвлеклась, чтобы уткнуться лицом в горячую голую грудь, и глубоко вдохнула. От него так замечательно пахло, так реально, она упивалась теплом его кожи на щеке и колкими волосками, щекочущими нос.
Пусть это всего лишь сон, зато самый лучший из всех.
Но при всем удовольствии, она хотела большего, чем вдыхать его запах… гораздо большего.
Притянув мужчину за пояс, расстегнула пряжку, потом молнию на джинсах и просунула руку внутрь, обхватила пальцами плоть, чувствуя, как та твердеет и толкается в ладонь. Икс издал глубокий горловой стон — то ли рокот, то ли рычание.
Стянула с него джинсы и отшвырнула прочь. В реальной жизни пришлось бы повозиться с обувью, но ведь это сон, поэтому к черту обувь! Сил нет терпеть, она уже влажная, готовая и нестерпимо пустая без него. Очень хотелось толкнуть его на спину и немедленно оседлать, взять жестко и глубоко, но тогда слишком быстро все закончится. Лизетт почти проснулась, дрожа и хватая ртом воздух. Нет! Не хочу просыпаться! Еще слишком рано! Хотелось почувствовать его в себе, насладиться его запахом, посмаковать каждый дюйм вожделенного тела.
Икс обхватил ее голову и притянул к себе, надежно, чтобы не ускользнула. Она любила его ладони. Большие, сильные, способные убить и доставить удовольствие, искалечить и исцелить. Некоторые люди их боялись, но не она.
Икс поднял ее на руки и понес к кровати. Таким она любила его сильнее всего: голый, твердый, неистовый. Когда Икс пылал нетерпением, когда она взрывала его мир, когда он взрывал ее мир, то заставлял ее чувствовать себя… и опустошенной, и бесценной, и любимой.
Ноги Лизетт болтались в нескольких дюймах от пола. Она парила в небесах. Она так сильно его хотела, и вот он здесь, так близко, что можно обхватить его за шею и удержаться, даже если она парит в облаках, по-настоящему взлетает. Ведь это же всего лишь сон, так почему бы не полетать? Она рассмеялась, ерзая в его руках, пока он шел к кровати… а потом посмотрела в сторону и увидела свое лицо в зеркале. Смех тут же умер. В зеркале было ее старое лицо, которое у нее отняли. Она зажмурила глаза, плотно-плотно, и когда открыла снова, увидела свое новое лицо, то, которое не её.