Незримая паутина
Шрифт:
— Десять штук зелеными, — соврал не моргнув Андрей.
— А если я предложу вам намного больше?
Вспотевший Андрей почесал в затылке, стараясь не смотреть на Светлану, чья юбчонка в связи с его отказом сначала немного опустилась, а сейчас снова приподнялась.
— Поймите меня правильно, — проговорил Андрей, — если я поставлю вам дверной замок, а кто-то вас ограбит, вы на меня подумаете, так ведь? У меня был один знакомый юзер, он вот так же купился за хорошие бабки, а потом до родного дивана не добрался. Замочили прямо в подъезде. Большие деньги опасны. А слишком большие опасны тем более.
— Мудро сказано, если бы только по другому поводу… — покачал головой Гаевский. — Молодой человек! Ну зачем вам заводить лишние неприятности, отвергая предложения, от которых нельзя отказываться и о чем вы потом будете жалеть? Все равно что отвернуться от прекрасной девушки, — он грустно посмотрел на Светлану, — а потом раскаиваться об этом до конца своих дней. Разница только в том, что конец этих дней может быть очень близок… Вам бы в вашей ситуации прибиться к нашему берегу, чтобы быть в безопасности, — добавил он отеческим и несколько разочарованным тоном.
— Почему вы решили, что ваш берег безопаснее противоположного? — хмыкнул Андрей. — И что с вами я проживу дольше, чем с другими? Я же сказал вам все открыто, как есть: не хочу ни с кем завязываться. Вот и все! А за кофе спасибо.
— Что ж, не смею задерживать! — задушевно произнес Гаевский, встав и протянув ему руку. — Приятно было познакомиться. Но вы еще подумайте и не спешите с ответом. Никогда не говорите — никогда. Это очень мудрый совет… А я всегда буду рад вас принять.
— Спасибо. — Андрей подал руку Гаевскому, потом ответил, зажмурившись, на рукопожатие Светланы и ушел, кланяясь и задевая по дороге дорогую мебель.
— Пригласи Полухина, прямо сейчас, — распорядился Гаевский недовольным тоном. — Да, и передай Наде, пусть она меня соединит с Соломиным.
— Соломин сказал, что в данную минуту очень занят, — доложила через минуту секретарша Надя, когда Полухин вошел в кабинет. — Ждет какого-то звонка.
— И черт с ним, — скривился Гаевский, обращаясь уже к вошедшему Полухину, ожидавшему в приемной. — Наш депутат очень занят… чем, интересно? Водку хлещет или девку привел!
— Он не пьет, — подсказал Полухин.
— Характер он мне свой показывает! Ладно… Слушай, с этим твоим хакером договориться не удалось.
— А значит, он стал опасен, — кивнул, сдвинув брови, Полухин.
10
Павел Семенович Соломин ждал звонка в номере гостиницы «Россия» от своего телохранителя Ефима Дунаева, бывшего сотрудника «Альфы». Месяц назад тот вернулся из Швейцарии, где лечился в госпитале после тяжелой травмы позвоночника, теперь долечивался в Москве, и они почти не виделись.
Ефим получил эту травму в ожесточенной драке, когда буквально спас Соломину жизнь, а сам едва не превратился в калеку.
Это была пошлая история, прямо из бородатого анекдота. Среди ночи вернулся из командировки муж Ани Быстровой, технической секретарши и помощницы депутата Госдумы Соломина. Она в это время принимала душ, а народный избранник в ожидании блаженствовал на чужом супружеском ложе, оскверненном его присутствием.
Итак, Павел Семенович пребывал в предвкушении дальнейших утех, когда послышался легкий щелчок дверного замка. Он решил, что это Аня вышла и закрыла дверь ванной на защелку, и даже зажмурил глаза. Вот почему он не заметил, как муж осторожно заглянул в спальню. То ли у этого рогоносца были крепкие нервы, то ли его воспитали в сугубо интеллигентной семье, где никогда не повышали голос и не махали руками, но, увидев, что его законное место занято, он тихо удалился.
Когда входная дверь снова щелкнула, Соломин сел в постели и прислушался. Из душа по-прежнему доносился шум воды. Он постучал к ней в дверь.
— Послушай, ты сейчас выходила?
— Нет. А что случилось? — спросила она и вышла, завернутая в простыню, прижалась к нему.
— Наверно, показалось, — сказал депутат Госдумы от провинции, обняв ее. — Понимаешь, дважды щелкал замок… — и осекся, заметив Анин взгляд, устремленный в сторону зеркала в прихожей. На полке лежала мужская барсетка.
— Это не твоя? — Аня взяла барсетку в руки. И тут же охнула, раскрыв ее. — Он вернулся. И только что здесь был. Куда он мог пойти? — Она вдруг зажала себе рукой рот и перешла на шепот: — Я знаю куда… За охранниками из своего агентства… Ой, он убьет меня!
Аня заплакала, села на пол. Соломин клял себя за отсутствие любопытства: он до сих пор так и не поинтересовался, кто ее муж и чем занимается. Оказывается, крутой бизнесмен, с криминальными связями и со своим охранным агентством. Все-таки следовало было заранее осведомиться, с какой опасностью сопряжены их регулярные адюльтеры. А уж потом тащить барышню в койку. И ладно бы в свою. Но нет, ему, народному избраннику, видишь ли, надоели многозначительные взгляды дежурных по этажу, когда он вел даму к себе в номер.
Они стали лихорадочно одеваться. Пуговицы и замки не слушались. Когда Павел Семенович двинулся к двери, чтобы уйти, Аня удержала его за руку. Соломин сначала подумал, что она боится остаться одна.
— Охранники тут рядом дежурят, если муж их вызвал, то они уже здесь, — сказала женщина шепотом. — Наверняка они поджидают внизу, раз не ломятся в дверь… Ты не знаешь, на что он способен!
— Он тоже не знает, на что способен я, — подбодрил Соломин ее, но в том числе и себя.
— Все равно не выходи, дождись, когда рассветет.
— Сколько их?
— Не знаю… Когда как. Трое, четверо. Или пятеро. Это здоровые ребята, бывшие десантники, он им хорошо платит.
Аня спохватилась, накинула дверную цепочку, вставила ключ в замок, чтобы невозможно было с другой стороны открыть дверь.
Соломин взглянул на часы. Было два часа ночи. А утром в девять ноль-ноль ему назначена встреча в администрации правительства. И ее никак нельзя было отменить. А трое или четверо бывших десантников даже для него многовато. Другое дело, для него и Ефима. И Павел Семенович набрал номер мобильника Ефима.