Незримые узы

Брайт Фреда

Теоретически то, о чем просил ее Льюис, было так легко пообещать и так легко выполнить! Но он не имел никакого права требовать этого от нееи обращаться с ней так неуважительно, с таким недоверием.

Что пришло ему в голову: что после всех этих лет часть состояния Брайденов будет пущена на ветер Сэмом Мэттьюзом? Или отец старался заставить ее признаться в том, что она была тогда неправа? Как бы там ни было, она не может и не будет ему подчиняться! Ей не позволит этого ее гордость.

Она поднялась с кресла и одернула

юбку.

— Боюсь, что не могу пообещать тебе этого. Тебе придется принимать меня такой, какая я есть.

Повинуясь импульсу, она наклонилась над ним и поцеловала его в лоб. Первый поцелуй. И он не отскочил, не передернул плечами, не закричал на нее. Казалось, ему было даже приятно. Поэтому она поцеловала его для пущей убедительности еще раз.

— Держи свои деньги при себе, папа. Все это несущественно. Я даже и не хочу их. В любом случае я люблю тебя! И скоро приеду снова. Это единственное обещание, которое я могу тебе дать. И в следующий раз я возьму с собой детей. И, может быть, если захочешь, сыграем партию в шахматы.

— Да, — ответил Льюис. — Мне бы очень этого хотелось.

Всю дорогу в аэропорт она проплакала, а в самолете заснула. К тому времени, когда она вернулась в свой офис, она почувствовала, что умирает от усталости. Но это было и хорошо, она словно выздоравливала после тяжелой болезни, которую ошибочно сочла смертельной.

Борьба с Льюисом Брайденом была окончена.

А вот проблему Билла еще предстоит решить…

Коббл-Хилл

Для свадьбы на свежем воздухе погода стояла отличная, а приглашенные для организации торжества рестораторы потрудились на славу, придав скромной лужайке за домом Кернсов веселый и праздничный вид. По просьбе невесты список гостей был сведен к минимуму, «урезан до микрокосма», как в шутку сетовала Аликс. Ей никогда раньше не приходилось выступать в роли хозяйки на свадьбе. По сути своей данное мероприятие больше смахивало на семейный пикник.

Присутствовали Аликс с мужем (которому удалось выкроить свободный от предвыборной суеты денек), их дети, мать Питера, прилетевшая из Лондона по такому случаю, мистер Рабинович и одиннадцать присяжных (двенадцатого подкосил грипп), «без чьей человечности, способности к состраданию и умения понять ближнего это событие было бы куда менее радостным», как признала Аликс.

Среди общего веселья, смеха и оживления был и один печальный момент. Обняв одной рукой мужа, а другую положив на талию своего адвоката, Маргарет сказала, что ей бы хотелось, чтобы Кимберли Вест могла бы сейчас быть здесь и разделить с ними их счастье.

Аликс удивленно сощурилась: что за странное желание — присутствие вдовы на свадьбе! Это произвело бы на всех удручающее впечатление… Но, поразмыслив, Аликс поняла, что Маргарет имела в виду.

Ну конечно же!

Если бы Ким в свое время не рискнула жизнью, спасая Маргарет на ночном озере, не проявила отвагу, самоотверженность и силу воли, сегодняшнего соединения

двух любящих сердец не было бы.

Только благодаря ей Маргарет, Питер и Аликс стояли сегодня рядом, обнявшись. Маривальская четверка…

Аликс была тронута поведением Маргарет: вспомнить страдающую Ким в момент, когда счастье переполняет все ее существо, — свидетельство благородства души настоящей леди.

— Давайте выпьем втроем за нее заочно… — прошептала Аликс, вспоминая другой тост из прошлого, произнесенный в ресторане в Гловере: за будущее Аликс, Ким и Бетт.

Питер наполнил три бокала.

— За Кимберли! — сказал он. — Чтобы она нашла свое счастье.

Они чокнулись и осушили бокалы до дна.

С наступлением сумерек удалились последние гости. Набегавшиеся и обессиленные дети быстро заснули. Новобрачные, которые собирались утром отплыть в Тринидад, вернулись в свой отель — уложить вещи. Молодая женщина из сервисной службы заканчивала прибираться на кухне.

— Славная пара, — заметила она, когда Аликс выписывала ей чек. — Могу поклясться, что они будут очень счастливы!

— Я тоже в этом уверена, — отозвалась Аликс. Уж во всяком случае, счастливее Кернсов, добавила она про себя. Через некоторое время в кухню зашел Билл.

— Хорошая свадьба, — сказал он, ослабляя ремень на брюках. — А торт вообще был просто потрясающим! Если ты не против, детка, я ненадолго поднимусь к себе в кабинет: нужно закончить чертову прорву дел. Появлюсь около десяти выпить чашечку кофе.

Оставшуюся в одиночестве на кухне Аликс охватила тоска. Наверное, спад после перевозбуждения, решила она, — вроде послеродовой депрессии, только хуже, потому что ничего путного на свет не появилось, одна опустошенность и жалость к себе.

Свадьбы непохожи на обычные вечеринки, это нечто особенное: время уверенности в себе, любви, проявления высоких чувств. И не только для жениха и невесты, но и для всех присутствующих. И особенно для женатых людей…

На свадьбах даже мужчины, состоящие в браке далеко не первый год, неожиданно для себя впадают в сентиментальное настроение, принимаются обнимать собственных жен и в тысячный, а то и в стотысячный раз объясняться им в любви.

Но только не ее Билл, то и дело бегавший в дом, чтобы ответить на телефонный звонок или самому позвонить. Ее Билл не относился к разряду сентиментальных натур. Да и Аликс, естественно, тоже.

Но все-таки свадьбы нагоняли на нее плаксивое настроение, это уж точно!

В половине одиннадцатого она поставила на поднос кофейник с горячим кофе, отрезала два кусочка торта, оставшегося после праздника, и пошла в кабинет мужа.

Билл сидел с деловым блокнотом на коленях и с телефонной трубкой, прижатой щекой к плечу. Он оживленно обсуждал с неким Мироном демографические проблемы какого-то отдаленного уголка штата. Чуть ли не вдаваясь в технические подробности.

Прибытие кофе он отметил рассеянным жестом благодарности, не прекращая телефонного разговора.