Незваные гости с Парцеллины
Шрифт:
«Ты разве не понял, что я гордая и независимая девушка. Именно поэтому, невзирая на все препятствия, я пробралась к тебе, обманув охрану».
«Ну, тогда, вперёд, – пробасил мой новый товарищ и стал вылезать наружу, – ничего не бойся, мы должны победить этих проклятых тварей. Сильный ливень нам, как раз, на руку. Через видеокамеры, которые здесь понатыканы в разных местах, во время ливня толком ничего не разглядишь. Кроме того, я очень хорошо знаю те места, где видеокамеры установлены. Мы пойдём не слишком быстро, и я буду тебе указывать, где именно идти, чтобы постараться вообще обойти эти самые камеры».
И он подал мне свою крепкую ладонь и вытащил меня на вольный воздух.
Я сразу подумала:
«Всё это очень даже странно. То он высчитывает, в какой стороне мы находимся от некого Главного Центра, определяет расстояние с помощью специальных расчётов, но с другой стороны прекрасно знает, что все тюремные камеры пусты и, более того, даже знает, где установлены видеокамеры наблюдения. Здесь же явное противоречие, а, скорее всего, какая-то подстава. Может, и он, «подослан» ко мне специально?»
От этой мысли у меня опять по телу побежали мурашки, а гордость и независимость куда-то улетучились. Я быстро продолжала рассуждать:
«Какие-то твари, которые здесь обитают, как я поняла, похищают и насильно зомбируют людей, а если они не соглашаются превращаться в безропотных роботов, то их, видимо, беспощадно убивают. Но откуда взялись эти проклятые твари? Как они могли вообще здесь открыто расположиться и совершать ужасные преступления? Этот концлагерь ведь находится на совершенно открытом месте, ничем не замаскирован. Значит, всякие там проверяющие комиссии просто обязаны тщательно контролировать их работу. Ничего не понимаю. И к какой категории – тварей или нормальных людей относится мой сопровождающий, который, якобы, почётный узник и пытается спасти нас обоих? А, может, наоборот, он сотрудничает с бандитами и усиленно заманивает меня в какую-то опасную ловушку, из которой для меня уже не будет никакого выхода?»
…Как только мы вылезли из нашей тюрьмы, то сразу же оказались во мраке сплошного дождя. Порывистый ветер пробирал до костей. Михаил остановился, внимательно осмотрелся по сторонам, и мы двинулись в указанном им направлении. К сожалению, нам не повезло, потому что ледяной почти северный ветер дул прямо на нас, иногда сбивая с ног даже Михаила. Казалось, сами Демоны наслали на нас такие сильные испытания. Минут через семь я вся продрогла и вымокла до нитки. Казалось, ещё немного, и я не выдержу и разревусь, но стиснув зубы, напрягая остатки своей воли, я всё шла и шла за своим кавалером, потому что прекрасно понимала, что иного пути в данный момент у меня просто не существует.
Я продолжала усиленно размышлять о том, где мы всё-таки находимся, что это за таинственный Центр по уничтожению и зомбированию людей, кто вообще, эти существа, так похожие на руководителей нашего лагеря? Но я всеми силами цеплялась за жизнь и свободу, как наверно, любой нормальный человек поступил бы в моём случае. Хотя нет, я вполне могла бы не выдержать окружающего меня кошмара, но вот как раз здесь и пригодились мне, тренированные с самого детства гордость и независимость. Я уверена, что именно эти качества спасли меня в этой тяжелейшей ситуации, помогая выдерживать сильнейшие психологические и физические испытания.
Опасность ситуации, в которой мы оказались, усиливалась ещё и тем обстоятельством, что повсюду были вырыты ямы – тюрьмы или карцеры (мы их часто называли склепами). Правда, по словам Михаила, они в это время были пусты, так как очередную партию людей (кроме нас с Михаилом) отправили на «переработку». Но это было даже хуже, потому что пустые камеры никто брезентом укрывать от дождя не собирался. Поэтому, в них очень легко можно было провалиться или просто скатиться. А если провалиться в подобную «мокрую» яму, то вылезти из неё будет, практически, невозможно.
Земля под нашими ногами была скользкая и до того липкая и грязная, что мои старенькие кроссовки, буквально, исчезли в сплошном месиве скользкой и липкой жижи. Из-за такого огромного количества налипшей на кроссовки земли, я была просто не в состоянии передвигать свои тяжеленные ноги, которые, буквально, превратились в настоящие гири.
Сначала мне ещё удавалось с неимоверным трудом отрывать ноги от земли. Но наступил момент, когда я окончательно застряла, мои ноги стали разъезжаться в разные стороны, мокрая рваная куртка и набухшие от воды суконные рваные штаны не давали мне никакой возможности подняться. А попросить помощи у человека, который, по его словам, хотел спасти нас обоих, я почему-то не решалась (видимо, гордость не позволяла, а, вполне возможно, и определённое недоверие к нему).
Вскоре Михаил, идущий впереди и оглянувшись, прекрасно понял, в каком ужасном положении я нахожусь и очень крепко (как и раньше) захватил мою руку своей широкой ладонью. Он помог мне подняться (хотя это стоило для него невероятных усилий) и, буквально, потащил за собой всю перемазанную грязью с цементом (откуда здесь взялся цемент?) неловкую, да к тому же такую тяжеленную клушу. Михаил боялся даже не столько того, что я крепко завязну, а того, что я просто скачусь по липнущей земле в какую-нибудь глубокую яму-тюрьму, а он может не заметить этого и тогда ему будет даже неизвестно, в какой именно яме-тюрьме или склепе меня искать.
Нам повезло, нам в очередной раз очень подфартило. Оказывается, Центральная Станция была освещена неяркими, но достаточно заметными даже в этой кромешной тьме огнями. Я обрадовалась, когда мой товарищ сообщил, что абсолютно уверен, что эти огни и есть Центральная Лаборатория, на которой располагается Главный Пульт управления. Но он меня тут же разочаровал. Я услышала его горькие слова:
«Какой же я, поистине, болван. Они не могли не укрепить Станцию. Они обязательно должны были сделать недоступным проход в неё для обычных жителей Парцеллины (я не поняла это странное название). Действительно, Станция доступна только Руководителям и Главным инженерам, только они имеют право проникать в неё, остальным делать там абсолютно нечего».
И здесь я смогла чётко разглядеть, что Станция окружена широченным кабелем, который находился под огромнейшим напряжением, так что пересечь этот кабель мы никаким образом не могли. Над Станцией и кабелем был укреплён мощный тент, состоящий из нескольких слоёв, так что ни единая капелька дождя не могла намочить это святое для бывших жителей какой – то непонятной мне Парцеллины, место.
Как раз в это время мне показалось, что дождик постепенно начал стихать. Таким образом, у нас оставалось только две реальные возможности. Либо бежать прочь как можно скорее от этого проклятого места, либо всё-таки попытаться обезвредить кабель, но это заняло бы достаточно много времени, и мы бы никаким образом не успели это сделать.