НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 36
Шрифт:
Вместо ответа она заголосила:
— Говорила я тебе, что от этих птиц добра не будет. Так оно и сталось…
— Да что здесь произошло? Где Светка?
— Иди смотри, что эти дьяволы наделали.
Я и Антонов вбежали в соседнюю комнату. Ирочка лежала на кровати с мокрой тряпкой на голове.
— Что с тобой? — воскликнул я, подбегая к дочке.
— Они, они… Моя Светка… Мою Светку… Они клевали и меня…
Она зарыдала, захлебываясь слезами.
В этот момент в комнату вошла бабушка и протянула
— Это все вон те, черные. Они и Ирку клевали. Посмотри на ее личико.
— Я ее так защищала… — прошептала Ира и снова забилась в истерике.
— Когда мы стали гонять этих черных и наконец вытурили их, Светка была еще жива. Перед смертью она сказала: «Поднеси меня к Ирочке». Я ее поднесла вот так, на фанерке, а она, прямо как человек, как заплачет… Затрепыхалась, хотела сползти вниз и умерла…
Антонов тронул меня за плечо и шепотом сказал:
— Не нужно об этом говорить. Давайте выйдем, пусть девочка успокоится.
Мы вышли в сад. Сгущались сумерки. У меня на душе было очень тяжело, как будто умер близкий человек. Я вздрогнул, услышав вдруг над головой знакомое «Карррр». Совсем низко пронеслись две вороны.
— Ах вы, проклятые, — завопил я, схватил палку и запустил ее в кружившихся надо мной птиц,
Они поднялись высоко, сделали над нашей дачей еще круг и, торжествующе каркая, одна за другой скрылись за соснами.
Анатолий ДНЕПРОВ
200 % СВОБОДЫ
— Мама, расскажи мне еще раз, как это было.
— Я тебе об этом говорила много раз, мой мальчик. Мне, признаться, эта история надоела. Да и не очень-то приятно…
— Но ведь об этом нужно говорить!
На слове «нужно» Леонор сделал сильное ударение.
— Почему нужно, мой милый?
— Потому что этого никто не понимает! Пока человек что-нибудь не поймет, ему нужно рассказывать одно и то же без конца.
Мать горько улыбнулась. Она поднялась с дивана и подошла к письменному столу, на котором стояла фотография, заведенная в траурную рамку.
— Ну ты знаешь начало, — начала она, стирая рукой с фотографии пыль. — Я и Фридрих совершали свадебное путешествие. Фридрих всегда любил Восток.
— Фридрих — мой отец?
Мать подняла удивленные глаза на Леонора.
— Ну конечно! Я не понимаю, почему ты спрашиваешь. Портрет отца всегда стоит перед твоими глазами.
Леонор кивнул головой, бросив мимолетный взгляд на фотографию человека в траурной рамке.
— Итак, вы совершали свадебное путешествие. Сколько тебе было тогда лет?
Мать посмотрела на сына с укоризной.
— Неужели ты не соображаешь?
— Соображаю. Но говорят, что женщины часто скрывают
Мать подошла к Леонору и нежно обняла его за плечи. Затем, наклонившись к самому уху, она шепотом сказала:
— Мне было, Леонор, всего двадцать лет… Сын порывисто поднялся с дивана.
— Итак, — сказал он, — вы приехали в Нагасаки девятого августа 1945 года.
— Да.
— Что было дальше?
Мать несколько раз прошлась по комнате, обхватив голову руками. Ей не очень хотелось вспоминать прошлое. Но, взглянув на пытливые глаза Леонора, она остановилась прямо перед ним и произнесла как можно спокойнее:
— Мы приехали в Нагасаки очень рано. Если бы не характер Фридриха, который все делал порывисто и необдуманно, мы бы задержались в Йокогаме. Но ему не терпелось в Нагасаки. Он мечтал посмотреть гам, в музее, какой-то камень с древними иероглифами. И еще он хотел показать мне аллею вишневых деревьев, которые, конечно, в августе не цветут… Ах, почему я согласилась!
— Почему? — настойчиво спросил Леонор.
— Не знаю… После Йокогамы у меня было такое чувство, будто я обязательно буду иметь сына.
— Так. Что было дальше?
— Я стала вдруг какая-то безвольная и подчинялась Фридриху во всем.
— Почему?
Мать подошла к сыну и села рядом с ним. На ее глазах блестели слезы, хотя она и пыталась улыбнуться.
— Когда ты будешь большой, мой мальчик, и у тебя будет жена, тогда ты все поймешь. Почему ты постоянно терзаешь меня этими расспросами?
— Потому что мне многое непонятно. Я, например, не понимаю, почему погиб мой отец.
— Стечение обстоятельств, Леонор, Судьба.
Мальчик пристально посмотрел на свою мать. Его лицо было бледным и равнодушным.
— Че-пу-ха, — сказал он по слогам. — Глупость!
Мать испуганно попятилась к столу, на котором стояла фотография мужа. Она схватила портрет и прижала к груди.
— Леонор, перестань! Ты не имеешь права так говорить. Судьба есть судьба. Ты никогда не можешь сказать, что будет в будущем, что будет даже через пять минут… Ты…
Леонор как-то странно присел на корточки, развел руки и искусственно засмеялся. Смеялся он одними губами, как бы подражая какому-то артисту-комику.
— Я могу тебе сказать, что будет через пять минут, через полчаса, через час, через сутки, через десять дней, через год. А вы, вы не могли предвидеть, что будет через день! После Хиросимы вы не могли сообразить, что следующая бомба упадет на Нагасаки! Ха! Вот уж действительно людская проницательность!
— Леонор! Не смей так говорить! — воскликнула женщина и схватила сына за руки.
Леонор сжал губы. Прошло несколько минут молчания. Затем он тихо, но настойчиво спросил:
— Итак. Что же было дальше?