Ни пуха вам, ни пера
Шрифт:
– Ну, хорошо!
– говорю.
Оповестил я всех, что дрофу будем кушать там-то в субботу.
Собрались есть дрофу двадцать восемь человек.
А моей дрофе, повторяю, до пуда очень далеко было!
Да и хватило ли бы для такой компании и дудака весом в пуд?!
Поели дрофу, съели еще индюшку и гуся (это уже домашние птицы) и салату оливье порций пятнадцать съели, был там еще и де-валяй, и карский шашлык!
Одним словом, разнообразная там была дичь!
Все меня поздравляли со счастливой охотой, кричали, чтобы
А утром дома были долгие разговоры, но уже больше не о дрофе, а о квартире, дровах, туфлях для дочери.
Разговоры закончились сентенцией приблизительно такого содержания:
– До каких пор я буду зимой в летнем пальто ходить?
– Но ты же сама понимаешь: дрофа! Нечасто она случается.
– Дрофа?!
– перебивают вас.
– Дрофу человек на зиму в теплые края провожает! А у кое-кого жена зимой мерзнет! Разница! Ну, взял бы да случайно и промазал, если она уж такая редкостная птица!
– Так я же случайно выстрелил! Разве я хотел, что ли?
– Слава богу, что не часто она попадается, - перебивают вас снова.
А Николаю Ивановичу, тому самому, что вам тогда дрофу готовил, вы при встрече уже говорите:
– Значит, дрофу два дня надо в земле держать, прежде чем как жарить?
– Не меньше, - отвечает Николай Иванович.
– Тогда она избавляется от специфического, не очень приятного запаха!
– Слушайте, - говорю, - Николай Иванович! Если я когда-нибудь еще принесу вам готовить дрофу, держите ее в земле не два дня, а два месяца!
– Не выдержит, сгниет!
– Вот и хорошо! Не так много я зарабатываю, чтобы дрофу есть.
М. Ф. Рылъскому
КАК ВАРИТЬ И ЕСТЬ СУП ИЗ ДИКОЙ УТКИ
Был такой знаменитый орнитолог Мензбир, который на основании многолетних наблюдений и научных исследований установил, что дикие утки, кроме рынка, водятся еще на луговых озерках, и в камышах, и в тихих-тихих заводях изумрудно-чудесной Родины нашей...
...Словом, вы едете на луговые озерки, к камышам и к тихим-тихим заводям.
Само собой разумеется, что вы берете с собой ружье (это такая штука, которая стреляет), патроны и всяческий прочий инвентарь, без которого невозможно правильно целиться, чтобы бить без промаха, а именно: рюкзак, каравай хлеба, консервы, огурцы, помидоры, десяток яиц вкрутую и стопку. Стопка берется для того, чтобы было чем вычерпывать воду из челнока, если в челноке течь...
Едете вы компанией, то есть коллективом этак человек в пять, ибо дикая утка любит отправляться
в суповую кастрюлю в результате коллективного труда...
В вагоне (или на машине) сразу же вы услышите:
– Э, черт! Стопку забыл! Вы взяли?
– Взял.
– Ну, так, если будем вместе, одолжите! А останусь один - придется "из горлышка".
"Горлышком", согласно охотничьей терминологии, называется та часть охотничьей лодки, которая на морских судах носит название "право руля".
Дикая утка любит подстреливаться тихими-тихими вечерами, когда солнце уже скользнуло к закату, миновало кроваво-багряный горизонт, послало вам последний золотой привет и отправилось спать... Это вечером... А утром дикая утка срывается с места искать вашего выстрела рано-рано, только лишь начинает рассветать.
Зовутся эти часы у охотников "зорьками" - вечерней и утренней.
В эти часы вы слышите и над собой, и пред собой, и за собой, и справа, и слева шум-свист утиных крыльев.
Вы сюда - "бах", и туда - "бах", и оттуда - "бах!".
Ах, незабываемые минуты!..
К вечерней зорьке вы опоздали. Это обязательно. Опоздание к вечерней зорьке - это охотничий закон. Еще выходя из дому - да что там выходя! еще накануне вы знаете, что к вечерней зорьке вы не поспеете. Вот из-за этого самого в день отъезда на охоту вы еще с утра все укладываете, еще с утра вы что-то забываете и в час отъезда выбегаете из дому, летите или на вокзал, или к машине, на вопросы знакомых: "Куда?" - бросаете: "Спешу к вечерней зорьке опоздать..."- и галопом дальше.
Словом, опоздали. К озеру вы подходите уже тогда, когда утки "выключили моторы", почистили зубы, совершили на ночь физкультурную зарядку с холодными обтираниями и, положив головы на водяные лилии, улеглись спать...
Но вы не унываете, так как поблизости от каждого лугового озера есть и скирда или копны пахучего-препахучего сена. Вы идете к скирде и устраиваетесь. Вы разгребаете сено, расстилаете плащ, ложитесь навзничь, глядите, на черно-синее глубокое звездное небо и отдыхаете. А отдыхая, думаете...
Ну, думайте себе на здоровье, а мы станем к утренней зорьке готовиться...
– Ну что ж, товарищи, давайте с вечера приготовимся, чтоб утром не возиться и сразу же за ружье и по местам. Где ж это... стопка? Просил же положить!
– Что, нету?
– Нету!
– А я захватил! Я себе за правило взял: когда приезжаю домой, ее привязываю в рюкзаке. По-моему, не так нервничаешь, когда ружье забываешь...
Тут-то и начинается самый интересный момент утиной охоты.
Это когда старые опытные ваши товарищи по охоте начинают рассказывать разные необычайные приключения из охотничьей жизни.
Общая для всех охотничьих рассказов черта - это то, что все в них одни факты, что все вправду было: "Расскажу, так не поверят, но это факт!" : ...Швыряется вверху какой-то космический мальчик звездами, оставляя в черно-синей бездне золотые полосы, скрипит Воз*, опуская свое дышло вниз, постепенно бледнеет Чумацкий шлях**, а под скирдой плетется чудесное кружево из охотничьих рассказов.
И вольно дышится...
Понемножку голос рассказчика становится все тише, потом начинает прерываться и совсем замирает.