Ничего, кроме правды
Шрифт:
Нам надо выбрать: либо мы идем на заключение соглашения любой ценой, как это стремился сделать Барак, то есть полностью уступаем арабам Иудею, Самарию и Иерусалим, или принимаем осознанное решение о временном прекращении переговоров и сосредоточиваем усилия на поиске возможно более широкого национального консенсуса, на сплачивании всего народа вокруг четкого плана решения проблемы. Лишь после выработки такого консенсуса можно будет вернуться за стол переговоров при том, что все, как в Израиле, так и за его пределами, будут знать, чего же, собственно, мы хотим и каковы, с нашей точки зрения, пределы допустимого.
Мира следует достигать с позиции силы, а не с позиции слабости. Пока мы не почувствуем, что идем к миру с позиции силы, лучше прекратить попытки достижения мира. Ведь оппонент жалеть нас не будет, он
Итак, план, к выработке которого мы должны стремиться, обязан включать три стадии: 1) полное уничтожение инфраструктуры террора и военное разрешение конфликта с палестинцами; 2) значительное улучшение экономического положения жителей Иудеи, Самарии и сектора Газы; 3) политическое урегулирование.
Любая попытка «срезать угол», проскочить через какую бы то ни было из этих стадий и сразу перейти к политическому урегулированию — обречена на провал, который, в конечном счете, может обернуться неотвратимой угрозой самому существованию нас и нашей страны.
Нам следует не покладая рук, искать союзников, потенциальных партнеров. Я имел контакты со множеством арабских деятелей различных рангов (как палестинских, так и других), и для меня очевидно, что все они отдают себе отчет в том, что выбор, стоящий перед ними, формулируется так: либо заключение мира и сотрудничество с Израилем, либо капитуляция перед радикальным исламом. Палестинское, да и вообще арабское руководство платит щедрую словесную дань радикальным исламским группировкам, воздавая им «должное» на словах, но в личных беседах за чашкой кофе в Яффо или в Лондоне все они, как один, однозначно дают понять: ни за что на свете не хотели бы оказаться под пятой ХАМАСа или «Исламского Джихада».
Те же многочисленные контакты с арабскими деятелями убедили меня, что арабы прекрасно отдают себе отчет в том, что у израильских левых нет никакой монополии на стремление к миру. Более того, они скорее склонны заключать договоры с правительством во главе с правыми деятелями, или с правительством национального единства понимая, что договор, заключенный с таким правительством, будет устойчив, так как будет принят огромным большинством израильтян, в то время как договор, заключенный с правительством левых, будет отвергнут, по меньшей мере, половиной израильского общества и потому вряд ли будет стабильным. Я лично однажды имел возможность в интервью солидному арабскому периодическому изданию высказывать суждения, которые в нашей прессе были бы восприняты как излишне резкие. На следующий день после публикации интервью я получил немало предложений от различных арабских деятелей встретиться и обменяться информацией и идеями.
Пока поиском союзников на израильской улице активно занимаются палестинцы. Аналогичных попыток с нашей стороны не заметно. Мы должны понять, что если мы не наладим конструктивный диалог на любых уровнях с другой стороной, то умеренные и реалистично мыслящие элементы на палестинской улице обречены на полное поглощение волной фундаментализма, охватившей и Газу, и Шхем и Хеврон.
До сих пор Израиль вел весьма пассивную политику, одним из следствий которой стала наша неспособность продемонстрировать, что союз с нами оправдывает себя. Это, в свою очередь, приводит к затыканию ртов, если не полному исчезновению умеренных элементов. Примером этому служат наши отношения с Иорданией: мирный договор с Израилем не принес иорданцам ожидаемой выгоды, особенно, экономической, которая убедила бы большинство населения этой страны в том, что мир с Израилем заключать стоило, что он работает не только на «сионистов».
Нынешний король Иордании Абдалла II — правнук первого иорданского короля Абдаллы I, убитого фанатиком-палестинцем. Перед Иорданией палестинская проблема стоит гораздо острее, чем перед нами, и поиски ее решения для Иордании — куда важнее, чем для нас. Большинство населения этой страны — палестинцы. Профсоюзы, да и вся экономика этой страны находится в руках палестинцев. Влияние радикального ислама в стране постоянно растет. Королю Абдалле необходимо наладить самое тесное сотрудничество с нами — хотя бы ради противостояния исламским фундаменталистам. В противном случае дни правления Хашемитской династии в Иордании будут сочтены. Однако,
В вопросах стратегической важности мы должны прекратить заниматься внутри- и межпартийными дрязгами. Нашими разногласиями успешно пользуются как наше враждебное окружение — арабский мир, так и потенциально или реально дружественное — США и Западная Европа. Если бы мы выработали общую для всего народа позицию, подобное было бы невозможно.
Ради выработки такой позиции, как левому, так и правому лагерю придется пойти на болезненные, но неизбежные уступки. Но пока эта позиция не выработана, всегда найдется кто-нибудь, кому захочется выпятить собственную персону и нажить дешевую популярность, разрушая и без того хрупкую стену общественного согласия и не утруждая себя раздумьями о том, какой вред он тем самым приносит стране. В израильской политике, особенно в ее левом лагере, всегда находились те, кто был, вроде бы, готов броситься на амбразуру, пожертвовав собой ради того, чтобы по их стопам другие прошли бы дальше. Годами этим занимались Йоси Сарид и Йоси Бейлин, и им удал ось-таки заметно ослабить общественное согласие, существовавшее когда-то в Израиле. Кто поверит теперь, что в начале 80-х годов Юли Тамир была исключена из организации «Мир сегодня» за то, что соблазнилась общением с представителями ООП… В этом вопросе правый лагерь заведомо уступил инициативу левому, даже не пытался ее перехватить. В результате «подвижки» в общественном мнении происходили всегда влево, и почти никогда — вправо.
В демократическом обществе вопросы войны и мира необходимо решать неоспоримым большинством. Недопустимо идти на войну или заключать мирный пакт, заручившись поддержкой иллюзорного, мизерного большинства. Примером тому служит история с Норвежскими соглашениями, особенно, т. н. договор «Осло-2», ратифицированный Кнессетом большинством в один, да и то откровенно подкупленный, голос. Как мы помним, у Рабина не было шансов сколотить в поддержку этого договора коалицию в 61 голос в Кнессете, и тогда он переманил двоих депутатов правоориентированной партии «Цомет», подкупив их персональными машинами. Израильтяне прозвали эту нечистоплотную историю «Алекс-мицубиси» — именно такой была цена «покупки» канувшего в политическое небытие экс-депутата Алекса Гольдфарба. Кстати, другой участник этой сделки, заполучивший в ее рамках (ненадолго) «вольво» министра, ныне обвиняется в контрабанде наркотиков. Вот такие деятели определили историю нашей страны и несли нам «благую весть о вечном мире». Сказанное верно и в отношении войны в Ливане. Начало антитеррористической операции «Мир Галилее» было поддержано огромным большинством израильского общества, но когда война затянулась и выяснилось, что ее цели отличались от изначально декларированных, общество раскололось, а акции протеста против этой войны стали носить все более массовый характер.
А вот мирные договоры с Египтом и с Иорданией были поддержаны огромным большинством населения страны и, соответственно, депутатов Кнессета. Они и по сей день, что бы там ни было, пользуются широчайшей общественной поддержкой.
Устойчивые договоры, усиливающие, а не ослабляющие страну и ее народ, должны пользоваться массовой общественной поддержкой, заключаться на основе широчайшего консенсуса, иначе они не принесут ничего, кроме вреда. Лучше не предпринимать ничего, нежели идти на авантюры, заведомо обрекая народ на еще более глубокий раскол.
Пороки внешней политики
Год за годом статус израильского МИДа претерпевает заметную девальвацию. Нам пытаются внушить, что это — естественный процесс, следствие ускоряющегося технического прогресса — мол, главы государств, благодаря современным средствам коммуникаций, стали чаще общаться напрямую, определяя и согласовывая внешнюю политику своих стран. Это, соответственно, вне всякой связи с внутриполитической конъюнктурой и государственным устройством той или иной страны, приводит к утрате самостоятельности и значимости ведомств, отвечавших прежде за формирование и проведение в жизнь внешней политики. И уж если такое происходит во всем мире, то, дескать, Израилю негоже плестись в этом вопросе «позади планеты всей».