Ничего лишнего

Ежов Михаил

Покончив с этим, я вызвал Свечкина, чтобы узнать, как продвигаются его изыскания относительно небоскрёба, где прятался Дмитрий Авинов. И, вероятно, его брат. Начальник разведки пришёл всего лишь с блокнотом. И весьма озадаченным видом.

— В чём дело, Юрий Михайлович? Крепкий орешек достался?

— Хм… Признаться, да, господин барон. Конечно, сведений пока собрано совсем мало. Удалось лишь по верхам пройтись, так сказать. Но на данный момент здание выглядит совершенно неприступным. Дело в том, что это не просто дом, а центр коммерческой деятельности Пешкова. Стратегический центр. Он даже от атаки с воздуха защищён. Помимо зенитных орудий, есть ракетные установки земля-воздух и пакеты мишеней-обманок, которые выпускаются в

случае обстрела здания. Стены из сверхпрочного бетона, используемого при строительстве бункеров, бронированные стёкла, крыша покрыта листами стали, и это только верхний из четырёх уровней защиты. По периметру установлено несколько рядов орудий на разной высоте. Основание небоскрёба залито бетоном так, что и паук не пролезет ни в какую щель. Плюс повсюду установлены датчики движения. На каждом этаже охрана. Система пропусков устроена так, что карточку нужно предъявлять сканеру при входе в любую дверь. Плюс необходимо прикладывать палец, чтобы считался отпечаток. У охраны есть фотографии всех сотрудников. При малейшем сомнении в личности человек сверяется с базой данных. В общем, проникнуть в здание под видом кого-то другого, на первый взгляд, невозможно. Весь обслуживающий персонал вроде сантехников и электриков свой. Извне никто не приглашается. Устроиться на работу невозможно: все должности занимают только члены рода или вассалы. Причём большинство получило места по наследству. Вот, пожалуй, что на данный момент можно сказать о здании, которое вас интересует, господин барон.

— У любой крепости есть слабое место. Ищите, Юрий Михайлович. Оно мне необходимо.

Начальник разведки кивнул.

— Мы только начали. Уверен, что-нибудь обнаружится. Но действовать приходится осторожно, как вы и приказали. То, что я прочитал, общеизвестно. Тут не потребовалось предпринимать особых усилий. Чтобы копнуть дальше, нужна конспирация.

— Понимаю, к чему вы клоните. Не рискуйте и торопитесь. Но действуйте оперативно.

— Слушаюсь, Ваша Милость. Думаю, более-менее приемлемые результаты мы сможем представить уже после Нового года.

Отпустив разведчика, я выпил зелёного чая. Заваривал сам, в керамическом чайнике, расписанном в стиле палеха. Я нашёл в замке целый сервиз и кое-что из него прибрал.

Наполнив третью кружку, выглянул за дверь и попросил Марту прислать ко мне Есению. Хоть девушка по факту и не состояла в моей охране, числилась она в отряде телохранителей и формально подчинялась Марте.

Девушка явилась через четверть часа. Видимо, её пришлось искать.

— Вызывали, господин барон?

— Да, проходи, садись. Есть разговор.

Есения опустилась в кресло, но осталась прямой и собранной.

— У меня намечается акция, — начал я, глядя ей в глаза. — Одна из тех, которые направлены против моих врагов. И, возможно, мне снова потребуется твоя помощь. Объект надёжно защищён. Подобраться к нему непросто. Поэтому я хочу знать, как ты относишься к тому, чтобы помочь.

— Мой долг — служить вам, господин барон, — склонив голову, после короткой паузы проговорила Есения. — Любой ваш приказ для меня непререкаем.

— Это я понимаю. Но мне не хочется тебя заставлять делать что-то против воли. Или желания. Обычно из этого ничего хорошего в конце концов не выходит.

— Мои желания не имеют значения. Важны только интересы рода.

Ишь, как ей мозги-то промыли. Вот только она действительно так думает, или это просто фраза?

— Я не хочу тебя обманывать. Насчёт себя и моих методов. Я — ассасин. Это моя суть, моя жизнь. Подобно художнику, постоянно думающему о картинах и о том, как лучше изобразить свой замысел, я размышляю об убийствах и способах их воплощения. Я могу принять противоядие, нанести на себя отраву, войти в комнату и убить всех, кто в ней находится. Если понадобится.

— Вы страшный человек, господин барон.

— Потому что мне шестнадцать?

— Нет. Меня саму учили убивать с детства.

В вашем возрасте на моих руках тоже уже была кровь. Но я училась убивать лицом к лицу. В честном поединке.

Меня в детстве учили складывать, вычитать и закрашивать контурные карты.

— Лицом к лицу я тоже умею убивать очень неплохо. Но предпочитаю этого не делать. Слишком опасно. И нехудожественно.

— Знаете, господин барон, — помолчав, сказала Есения, — я не раз испытывала страх, но никогда не боялась никого конкретного. А вы меня пугаете. Своей готовностью в любой момент уничтожить человека, который вам мешает. И я уверена, что им может стать не только тот, кто задумал или предпринял что-то против вас. Но и тот, кто просто стоит на пути.

Что ж, кажется, пора прояснить всё раз и навсегда. Сомневающийся солдат — плохой солдат. На него нельзя положиться. Хуже того: он может стать опасен.

— Есения, я задам этот вопрос в последний раз. Ответь прямо: ты хочешь уйти?

Надеюсь, что нет, потому что я не готов отпустить носителя такого редкого Дара.

К моему удивлению, девушка ответила сразу, не задумываясь:

— Нет, Ваша Милость. Мне больше некуда идти. Боюсь, я уже в пункте назначения.

Тут она права, на самом деле. Но лишь отчасти.

— Уверяю, что нет. Ты только в середине. Если пойдёшь за мной… Нет, не так. Если пойдёшь со мной, то убедишься, что горизонт ещё очень далеко.

Девушка почти минуту смотрела мне в глаза очень внимательно. Затем опустила взгляд.

— Как ни странно, я вам верю, — сказала она. — Тот, кого вы должны убить, что он вам сделал?

— Он хочет моей смерти. И не только моей. И ещё из-за него погибла вся моя семья. Вернее, весь род.

Есения подняла взгляд.

— Тогда просто скажите, что нужно делать!

Да, она-то понимала, каково это — лишиться родных и остаться одной.

— Позже, — кивнул я. — Время ещё не пришло. Но я рад, что ты со мной. И обещаю: ты не пожалеешь.

Глава 30

Наконец, наступило время показаться широкому кругу аристократов. А именно — посетить новогодний бал в императорском дворце.

К данному мероприятию мне помогала подготовиться Анна, которая на правах старшей дочери уже бывала там пару раз.

— Я читала, что когда-то на новогодний бал русского царя пускали всех желающих, — говорила княжна, потягивая какао. Мы сидели во дворце Шуваловых, где я проходил ускоренный курс хороших манер. — Даже крестьян. Это был такой класс земледельцев и скотоводов. Простолюдинов, короче. И они ходили прямо среди дворян и даже рядом с императором. Ели со всеми и пили. И ничего не пропадало, между прочим. Хотя серебряные ложки и вилки всё-таки от греха подальше не клали. Потом эту лавочку прикрыли: на царей стали покушаться революционеры. Сейчас такого тоже нет, ясное дело. Бал только для избранных. Приглашение на него вроде знака особого высочайшего расположения. Так что народу будет немного — тысячи две. А прежде бывало и по сорок собиралось. Главное помни: первым с Его Величеством и прочими, кто тебя знатней, не заговаривать. Если не знаешь титула человека, лучше рта не раскрывай. В случае чего, спрашивай Машку. Она подкованная, хоть и впервые на этот бал пойдёт. Благодаря тебе, кстати. Как за столом себя вести, помнишь?

Я кивнул.

— Брать приборы по порядку, как возле тарелок разложены. Не хлюпать, тарелку с супом не наклонять. Пользоваться ножом. К еде не наклоняться. С набитым ртом не разговаривать. Ухаживать за своей дамой. Ах, да! Хлебом остатки с тарелки не собирать.

— Всё верно. И не желать приятного аппетита, как любят простолюдины.

— Да, это тоже. Видишь, помню. Курс молодого бойца снобического фронта, кажется, пройден.

— Не торопись радоваться. Всё это ещё нужно на практике применить. Не паникуй, не торопись, помалкивай и сойдёшь за умного. И воспитанного.