Ничего важнее нет, когда приходит к человеку человек
Шрифт:
Детей много, но шум от них небольшой. Матери вовремя пресекают шалость лёгким хлопком ладони по рукам или губам, чаще по затылку – к чему дети привычны. Подзатыльники оказывают кое – какое воспитательное действие, правда, не до конца. Продолжают развлекаться исподтишка, чтобы мать не заметила.
Оконные створки опущены до упора, но прохладнее не становится – за окном перевалило черту за двадцать плюсов.
Летит сажа, неприятно пахнет дымом от сгораемого угля в топке паровоза – это тот вид неудобств, на который народ не обращает внимания. Коммунистическая партия и советское правительство
Полки и пол вагонов загажены шелухой семечек, обрывками бумаг, старыми окурками, растёртыми плевками. Пассажиры привычны к подобному состоянию общественных мест, считают грязь в рабочем поезде естественным продолжением их жизни – чай не баре, на вокзальный туалет не похоже и, слава те Господи!
К чему, к чему, а к плохому отношению к себе власть приучила народ достаточно быстро. Люди от власти ничего хорошего не ждали и не ждут, стараются самостоятельно выживать в любой ситуации.
Первая остановка – Новаторская. В вагон забралась группа мужиков специфической внешности с небритыми ряхами и жёсткими взглядами.
Идут по проходу. Останавливаются в купе, сверлят глазами, смущая женщин. Молодые женщины не выдерживают, отворачиваются, либо начинают рассматривать окурки на полу, лишь бы вновь не встретиться с наглыми взглядами.
Мужики стоят недолго – смотреть не на что. Как одна, бабы неухожены, растрепаны, в стареньких одеждах. Узлы по неряшливости могут поспорить с хозяйками.
Умеют русские женщины перевоплощаться. Краску нанесли на лицо, причесались – красавицы; убрали боевую раскраску, добавили лохматости в волосы, надели кофту старенькую, рваненькую – уродины, смотреть не хочется.
Мужики идут дальше, женщины облегченно вздыхают: «Слава Богу, не прицепились, даже не оскорбили!». Бабушки открыто крестятся – верующие перестали бояться накладывать крест – потерян смысл в доносительстве. Наиболее смелые пожилые тётки вывесили крестики напоказ – потерян контроль над людьми. Коммунистам сейчас не до верующих. Самим бы определиться в создавшемся положении и не попасть под репрессии военного времени. Наступила пора прятать партийные билеты подальше.
Полина и дети крещены в младенчестве, под жакетами у них на суровых нитках висят освященные крестики с распятым Христом на стеклянном кресте – знак веры, данной при крещении.
Поезд, телепаясь, миновал станционный узел, вышел на прямую, но набрать скорость мешают частые остановки.
Остановка «Малинник». Малинник занимает площадь равную гектару. В конце июля – в августе женщины с детьми приезжают сюда на заготовку ягод. Сладких ягод каждый год родится столько, что их хватает и двуногим, и четвероногим косолапым зверям, забредающих в малинник из Велеевского леса полакомиться деликатесом. Мишки одним своим громадным видом пугают сборщиков.
Страх – великая сила, изменяет обличье государств, что уж говорить о людях слабых и убогих?
Бросая бидончики и корзинки, ягодники, бывает, описавшись, выскакивают к железной дороге. Собравшись в толпу, успокаиваются и вновь осторожно возвращаются в малинник. Звери с довольным урчанием подбирают разбросанные ягоды.
Машинист остановил поезд по давно заведенному порядку. Никто не вышел, и паровоз дал гудок на отправление. Пассажиры равнодушно смотрят на красные ягоды, близко подступившие к железнодорожному полотну. Если высунуться из окна вагона до пояса, можно до них дотянуться.
Пассажирам не до малины.
В Пещёрске Поля с детьми сошла за переездом грунтовой дороги Велеево – Пещёрск, недалеко от будки дежурной.
Привычно посадила двухлетнюю Инну на плечи. В одну руку взяла узел, в другую – ладошку пятилетней Лили.
Старшей дочери скоро исполнится восемь лет, маме помощница. Девочка взрослая и по – взрослому, как мул, нагружена узлами. Пристроившись сбоку, семенит рядом с матерью.
Кривой улицей с частыми глубокими продольными сухими ямами, из – за долгого отсутствия дождей, выбрались на окраину Пещёрска, застроенную частниками. Черные покосившиеся халупы и еле стоящие до первого сильного ветра заборы указывают на безысходную жизнь женщин, оставшихся без мужей. В почерневших домах безрадостно доживают свой бабий век вдовы очистительной революции. Революция очистила Пещёрск от мужиков. Остались особи с признаками мужского пола не пригодные ни для баб, ни для войны.
Радуясь прекрасной погоде, не торопясь, до вечера ещё далеко, миновали луг, заросший вторичной отавой, и пошли параллельно опушки леса, разросшегося между Пещёрском и деревней Вежнева, в честь деревни, названным Вежневским.
Дорога, которую Поле с детьми следует пройти, ограничена справа лесом, переходящего вблизи Вежнево в Велеевский густой хвойник, слева неглубокой канавой, поросшей редкими сорными кустами, являющейся границей колхозных полей колхоза «Путь Ильича». Дорога, обычно в эту пору оживлённая, сегодня пустынна, не смотря на то, что вдали, за полями с озимыми, видны колхозники, выполняющие вторичную подборку картофельных клубней. Позади них стадо свиней ковыряет носом землю в поисках съедобных корней, мелкой картошки и червей.
Дорога покрыта толстым слоем теплой мягкой пыли. От деревьев тянет смоляным теплом. Идти с узлами тяжело, жарко и Валя с Лилей, по совету матери, сняв обувь, пошли босиком. На ходу сняли жакеты.
Поскольку Валя нагружена узлами, обувь и жакеты дали Лиле. Обувь на шнурках болтается у неё на плече, а жакеты несёт в руках. Нести неудобно, но девочка не хнычет, нашла интересное занятие – с удовольствием подкидывает пальцами ног мягкую смоленскую пыль.
Пройдя сто метров вдоль опушки леса, Полина застонала – ребёнок запросился наружу. «Господи, хоть бы не родить», – подумала со страхом. Мысленно попросила: «Потерпи немножко, сынок, деревня уже близко».
Очередной приступ боли согнул её, а затем опустил на бровку дороги. Немного отдышавшись, попросила дочерей помочь подняться.
Выводок «цыплят» нагнала колхозная подвода с пустыми мешками, запряженная молодой кобылой. Возница, управляющая гужевым транспортом, радостно окликнула её. – Поля! Здорово, подруга! Резво ты бежишь с большим животом, еле догнала. Тпру, зараза! К родителям под бочок торопишься? Правильно надумала, в городе, наверно, небезопасно стало жить? Слышала, Вязьму бомбили, жуть! Как бомбежку пережила?