Ничейная земля
Шрифт:
— Как вы нас нашли? — спросил он без долгих предисловий. — И как тебе удалось уговорить генерала приехать сюда? Как?..
— А вот так, морячок, — ответила она. — Или ты хочешь, чтобы я раскрыла тебе все мои репортерские тайны?
— Марта, кончай вешать мне лапшу на уши. Как ты узнала, где мы?
— Хавьер, тот мальчик, которого ты отправил к нам в лагерь, рассказал капитану Шоу о ваших планах. А тот уже рассказал обо всем Мерриману, и он расставил наблюдателей, чтобы они немедленно доложили по рации о вашем появлении. А потом попросил меня сопровождать его во время беседы с генералом.
— Тебя? — изумился Райли. — Но почему?
Американка улыбнулась, обхватила снизу груди и вызывающе их проподняла.
— А ты сам-то как думаешь?
— Даже не знаю, что и сказать...
— Да брось, все ты понимаешь. Как говорят здесь, в Испании: сиськи да ляжки сильней, чем две упряжки.
— Так значит, ты с ним?.. — Алекс ткнул ей в грудь обвиняющим жестом. — Ну, знаешь ли!..
Геллхорн широко распахнула глаза, всем своим видом выражая крайнее возмущение.
— Как ты мог такое подумать? — произнесла она с гримасой отвращения на лице. — Ей-богу, нет. Я всего лишь немножко с ним пококетничала и пообещала сделать о нем большой репортаж, и он сразу согласился приехать сюда. Просто тщеславие. Сплошное тщеславие.
Райли кивнул, согласившись с этим признанием.
— Как бы то ни было, спасибо, — торжественно произнёс он. — Ты спасла жизнь мне и Джеку. — И, махнув рукой в сторону беженцев, добавил: — А возможно, и им тоже.
На сей раз Геллхорн решительно не согласилась.
— Нет, Алекс, — заявила она. — Это вы их спасли. Вы двое. Хотя... Как ты думаешь, что теперь с ними будет?
Райли пожал плечами.
— Главная проблема заключалась в том, чтобы вывезти их из города, но сейчас они — всего лишь беженцы, и не более того. Надеюсь, Мерриман сможет убедить Вальтера позволить им уйти.
— Я уверена, что так оно и будет. Но меня беспокоит, что станет с тобой и Джеком.
Лейтенант видел, как политкомиссар подобрался к Мерриману, Вальтеру и Джеку, но вместо того, чтобы вместе со всеми изучать план города, разложенный на капоте машины, он неотрывно следил за Райли, и взгляд его не предвещал ничего хорошего.
— Поглядим, — ответил он. — Возможно, карта города с позициями мятежников и твоё обещание сделать репортаж о генерале смогут нас спасти, вот только этот ублюдок Марти наверняка подложит нам свинью.
— Полагаю, когда это случится, тогда ты и займёшься этой проблемой, — сказала она, обнимая его за плечо. — А сейчас, в благодарность за то, что я, как ты говоришь, спасла тебе жизнь, ты мне расскажешь обо всем, что с вами произошло этой ночью, с эксклюзивным правом на твою историю. И ни слова Эрнесту. Ты меня понимаешь?
— О чем разговор! — улыбнулся он. — Кстати, довольно странно, что я его здесь не вижу. Как могло случиться, что он не захотел вас сопровождать?
— Ох, на самом деле он очень хотел, — ответила Марта. — Его чуть удар не хватил, когда майор приказал ему оставаться в лагере. Это я убедила майора его оставить, при его импульсивном характере никогда не знаешь, что он может выкинуть, а потому мы решили, что так будет лучше.
— И почему же это лучше... — начал было Алекс, но, увидев плутовскую улыбку, мелькнувшую на лице Марты, остановился на полуслове. — Ах да, — вспомнил он. — Понимаю... Эксклюзивный репортаж...
— Миром правят три вещи: любовь, война и журналистика, — гордо улыбнулась она.
В этот момент к ним с довольным видом подошёл Хоакин Алькантара.
— Думаю, нас не расстреляют, — сообщил он. — Вот только боюсь, даром нам это все равно не пройдёт. Ареста и разжалования в рядовые нам по-любому не избежать, хотя я надеюсь, что эта карта сделает своё дело и все же смягчит нашу участь.
Райли стоически пожал плечами.
— Ну что ж, — сказал он. — Учитывая, что могло с нами случиться, думаю, есть повод порадоваться. Ты не находишь?
— Радоваться, говоришь? — спросил Джек с большим сомнением. — Черт побери, Алекс, до сих пор не могу поверить, что мы остались живы.
Тогда Геллхорн поманила фотографа.
— Роберт! — позвала она. — Кончай фотографировать генерала и поди сюда на минутку! Сними меня с этими отважными героями.
Едва он приблизился, американка представила ему обоих.
— Лейтенант Райли, сержант Алькантара. А это Роберт Капа, один из лучших военных фотографов в Европе.
— Только в Европе? — спросил венгр, нахмурившись.
С этими словами он поднял камеру и направил объектив на Геллхорн, наведя его так, чтобы она оказалась в центре кадра, между Джеком и Алексом, обняв их за плечи, словно старых друзей.
— Скажите «Сы-ы-р!» — потребовал Капа, как те уличные фотографы, которые готовы сделать снимок за пару монет.
Все трое уже растянули губы в улыбке, когда в небе послышалось пронзительное жужжание. Они одновременно задрали головы и увидели, как с десяток двухмоторных бомбардировщиков, подобно зловещим птицам, пересекли рассветное небо в тысяче метров над головами в направлении Бельчите.
— Бомбардировщики! — воскликнул Райли. — Они уже здесь!
В эту секунду Роберт Капа щёлкнул затвором своей «лейки», запечатлев двоих интербригадовцев и журналистку с выражением ужаса на лице, предвосхищавшим тот ад, в который вскоре будет ввергнут этот маленький городок на ничейной земле.
Памяти мирных жителей и солдат обеих сторон, погибших в битве за Бельчите
Эпилог
С целью оттянуть силы противника от осады Мадрида на северный фронт, в последние дни жаркого августа 1937 года около двадцати четырех тысяч человек под командованием генералов Листера и Вальтера окружили, подвергли обстрелу и, наконец, пошли в атаку на маленький укрепленный городок Бельчите, где оборонялись около пяти тысяч франкистов.
Обстрел города и воздушные бомбардировки начались двадцать шестого августа, а первого сентября в наступление пошла пехота, и разразилась одна из самых кровопролитных битв этой войны. Это было ужасное сражение, бои шли за каждый дом, за каждую квартиру, за каждую комнату.