Ничья
Шрифт:
Иногда вокруг вырастали стены космической станции: совершенно реальные, глянцевые, фантастические. Целый город внутри корабля, с гуманоидами и негуманоидами: синими, оранжевыми, зелеными, рогатыми, хвостатыми, клыкастыми, покрытыми корой, кожей и панцирем.
Порой я обнаруживала себя в густом лесу из высоченных стройных деревьев, отдаленно похожих на кипарисы. В ветвях заливались мелодичными трелями огромные птицы с сине-оранжевым опереньем и хвостами, похожими на павлиньи. А в вышине кружили… не птицы – пернатые оборотни с человеческими лицами.
Временами меня забрасывало в густую чащу и навстречу выходили другие оборотни – черные пантеры размером с бенгальского
Но чаще всего я почему-то видела этот бар и какой-то бежевый замок, похожий на облачко.
Интерьер узнавался сразу.
Пол, словно покрытый россыпью синих кристалликов, стены, по которым хаотично растекались синие и оранжевые кляксы света, потолок, похожий на театр теней. Все это я видела сквозь приоткрытую дверь подсобки с синими стенами и однотонными серыми дверями…
И вот однажды видения стали реальностью.
Запахи догнали краски, опередив звуки на считанные мгновения. Ядреные алкогольные пары перебивали ароматы фруктовых соков. Запах чего-то жареного вроде луковых колечек или картофельных палочек спорил с запахом сытного мяса на гриле. Как ни удивительно, потом и парфюмом здесь не несло совершенно.
Музыка напоминала помесь походного марша и танго. М-да… В моем домашнем наряде только по барам и разгуливать.
Ну да ладно, была не была. Даже не знаю, почему я воспринимала все так естественно и спокойно. Только что находилась в своей квартире – в шестидесяти квадратных метрах гибрида зала и кухни. И вдруг очутилась в неведомом мире. Но удивляться не хотелось, пугаться – тоже. Словно некто невидимый внушил, что все идет как надо, правильно и нормально. Только что я размышляла над проблемами насущными, а вот теперь задалась совсем иными вопросами.
Как и чем оплатить выпивку, еду, если за душой ни гроша? Где ночевать, если не унесет обратно на Землю? Что делать?
Ну да ладно! Удивлю местную искушенную публику. Думаю, девушек в домашней трикотажной толстовке, лосинах и шлепках они еще не видели. Я уронила взгляд на ноги. Оп-па! Откуда кроссовки? Нет, мои, я узнала их сразу. Изрядно потрепанные, но не побежденные ни временем, ни российскими дорогами, ни распутицей за городом. Вот только я их не надевала…
Я осторожно примостилась у барной стойки, разглядывая гуманоидов, очень похожих на людей. Внезапно в голову словно полился чей-то голос. После безумия последних месяцев с витаминками такой ерунде удивляться не приходилось.
Даже картинка, что возникла перед внутренним взором, не поразила, скорее так, слегка озадачила. Я словно разделилась. Часть меня находилась в баре, часть – где-то еще, в белом помещении, отделанном почище иного королевского замка. Со сводчатого потолка на меня глазели прекрасные девы в длинных струящихся сарафанах. Со стен смотрели портреты бруталов в ярких туниках и брюках и красоток в пестрых платьях.
Прямо передо мной развалился в кресле под стать королевскому трону альбинос с алыми глазами… Ах, нет, не с алыми. Внутренняя часть радужки существа была алой, а внешняя – оранжевой. Белоснежные волосы напоминали мириады стеклянных нитей.
Красивое лицо выглядело бы женственным, если бы не квадратная нижняя челюсть и высокий лоб с намеком на недюжинный интеллект. Мощный торс едва прикрывала тонкая розовая туника. Черные брюки и ботинки из кожи, похожей на змеиную, дополняли образ эдакого денди-атлета.
Альбинос улыбнулся, сверкнув острыми клыками, и в уши полился приятный мужской голос – бархатистый и убаюкивающий.
– Девочка. Мы выбрали тебя из тысяч других с кровью ттахов, что затесались среди людей и живут обыденной
Я слушала, вникала, не в силах сообразить, что это: галлюцинация, бред или же нечто реальное. Альбинос усмехнулся, ловя мое настроение.
– Реальность – это лишь то, что мы принимаем за реальность, – добил неуместным философствованием. – На самом деле реальностей масса. И они разные. Есть реальности с колдовством и магами, есть реальности с космолетчиками и масса других, где то и другое перемешано. Только смотри. И у тебя как раз появилась такая возможность. Что мы предлагаем? Полный пансион. Ты будешь получать деньги за то, что присматриваешь за обменом между мирами.
– А почему вам так важен этот обмен? – зацепилась я за самое главное.
Альбинос тоже оценил – показал большой палец.
– В корень смотришь, – в его голосе промелькнуло одобрение. – Значит так. Мы создали миры-карманы с особенной природой, для себя лично. Брали материал из соседних измерений. В результате порой возникает конфликт обмена. Раньше измерения сами обменивались энергией, магией и материей. Теперь же миры-карманы нарушили равновесие. Вернее, нарушают его. Временами. Твоя задача служить привратницей для тех, кто путешествует сквозь миры-карманы и следить, чтобы обмен не нарушился. Работа не пыльная. Жильем, едой и одеждой – всем мы тебя обеспечим. Оплата позволит безбедно жить в любом мире, что соприкасается с миром-карманом. Хоть в том, куда ты сейчас переместилась. Он занимательный. Там живут наши потомки – лельхаи. Люди, которым мы кровью и аурой даровали вечную жизнь и молодость. В вашей земной реальности о них ходят легенды как о вампирах. И, как все легенды, больше лгут, чем рассказывают. Но ты разберешься. Да! Сына бери с собой. И начинай все с нуля. На раздумье у тебя несколько суток. Ни больше ни меньше.
Я собиралась спросить, ответить, но опять очутилась в баре под чьим-то пристальным, немигающим взглядом.
Обернулась и поняла, что встретилась с древним лельхаем. Как догадалась? Не знаю. Только двухметровый красавец с клыками между чувственных губ сразу вернул к рассказу ттаха. Я рассматривала мужчину, изучала, сравнивала с легендами о вампирах и даже немного увлеклась своим исследованием.
Лельхай наклонился, словно плохо меня видел, хотя я почему-то знала – зрение у него отличное и при желании способно перестраиваться. Хочешь – рассматривай птиц у горизонта, а хочешь – считай пылинки на барной стойке.
– Ты кто такая? – с неожиданным придыханием спросил незнакомец, сделал многозначительную паузу и добавил: – Такие к нам редко захаживают…
Я почему-то ждала от него пояснений. Какие «такие» и о чем вообще идет речь. Но лельхай уставился не мигая, только изредка сглатывал и облизывал губы, словно собирался меня съесть на месте. Его рваное дыхание вырывалось из плотно сомкнутых губ, щеки окрасил слабый румянец, растекся по лбу круглым пятном. Я неожиданно поймала себя на мысли, что парень-то был совсем молодым на момент превращения. Сколько ему тогда стукнуло? Двадцать пять? Если бы не сетка морщинок в уголках синих глаз и две глубокие складки на лбу, я дала бы лельхаю не больше двадцати. Только взгляд – глубокий, нездешний, пугающий – подсказывал, что на самом деле передо мной древнее и, возможно, очень опасное существо.