НИИ особого назначения
Шрифт:
Я мысленно сделал пометку. Надо узнать подробнее, что это за ребята из бюро занятости, и куда они отправляют. А Роман продолжал болтать. Но говорил он уже на не очень понятном. Про серийный номер вколотого мне коктейля, который фактически пока что заменяет мне документы, так что до поры я могу даже спокойно перемещаться по городу, главное, в рабочее время там не слоняться, чтобы лишнее внимание к себе не привлекать.
Я снова встал. Прошелся по палате туда-сюда, выглянул в окно. Оно было почти полностью закрыто пожелтевшей кроной дерева, но сквозь него была видна свинцовая гладь Онеги. Небо здесь тоже хмурилось. Высокая серая муть, будто неподгрузившиеся текстуры. С таким именно небом Карелия выглядит наиболее гармонично. Особенно осенью. Этаж был третий или около того, никаких решеток на окне не было. И форточка открыта.
О чем, интересно, я думаю? Что если сейчас встать на спинку кровати, то я вполне дотянусь до этой самой открытой форточки, с которой можно перемахнуть на дерево. Я не акробат, конечно, но и трюк не особенно сложный, вон там какая развилка удобная. А потом сползти вниз. И дальше что?
Я посмотрел на себя. Одет я был в короткие бледно-зеленые, до середины икр, штаны из материала, наощупь больше всего похожего на туалетную бумагу. И такого же цвета и фактуры «распашонку», завязанную сзади на шее на шнурке. Босиком. От форточки тянуло прохладой. На улице где-то плюс десять. Не мороз, конечно, но разгуливать в таком виде...
— Клим? — окликнул меня Роман.
— Прости, задумался, — я повернулся обратно. — Я какой-то немного заторможенный.
— Ты очень хорошо держишься, — серьезно сказал он. — Лично я не знаю, как бы себя вел в такой ситуации.
— А ты много видел людей в таких ситуациях? — криво ухмыльнулся я.
И мне как-то даже неловко сразу стало. О какой ерунде я думаю... Я снова выглянул на улицу. Там была типичная карельская осень. Желтые листья, зябкий холодок, серое небо. На вид так ничего особенно не изменилось. Просто ехал по ночи, потом попал в аварию, стукнулся головой, попал в какой-то местный госпиталь. И теперь шутник Роман просто пудрит мне мозги.
Вот только зачем? Что я, звезда какая, чтобы ради меня такие розыгрыши устраивать?
Я посмотрел на Романа.
Он терпеливо ждал, когда я закончу тупить и начну соображать.
Да, наверное и правда пора уже. Даже если этот Роман и вешает мне сейчас на уши отборнейшую лапшу, то что это, в сущности, меняет?
— Чем занимается твой институт? — спросил я.
— Белым шумом, — ответил он и хохотнул.
— Локальный мем такой? — с пониманием покивал я.
Роман открыл рот, но в этот момент распахнулась дверь. На пороге стояла Настя. Теперь уже не в штормовке и свитере, а в довольно легкомысленном коротком платье с накинутым поверх него белым халатом.
— Привет, Клим! — лучезарно улыбнувшись, сказала она и сняла с плеча вещмешок. Возможно даже тот же самый, который я на ней уже видел. — Я тебе тут принесла кое-какой одежды.
— А с моей что? — спросил я.
— Твою мы сожгли, прости, — развел руками Роман. — В Соловце не носят импортные шмотки, мы же не в столице.
Я собрался возмутиться, но захлопнул рот. Настя жестом показала, что, мол, давай, ройся в вещмешке. А сама оттащила Романа за рукав поближе к двери.
Вещмешок был заслуженный, конечно. Шнур, на который он затягивался, завязан легкомысленным бантиком. Концы его обтрепались, и чтобы они совсем не распустились, на кончиках завязали узлы. Брезент выцвел и был покрыт невыводимыми пятнами неизвестного происхождения. Я перевернул его я вытряхнул содержимое на кровать. Не забыв, правда, развесить уши. Ну любопытно мне было, о чем там болтают мои спасители!
— Рома, я договорилась с ребятами насчет полиграфа, — тихо сказала Настя. — Так что все можно устроить в лучшем виде.
— Ты же не сказала, зачем? — Роман нахмурился.
— Обижаешь! — она усмехнулась и подмигнула.
— Только как мы его, — кивок головой в мою сторону, — в лабораторный корпус проведем? Там же Клавдия Львовна.
— Да уж, она не Семеныч, ей так просто мозги не задуришь... — Настя склонила голову и почесала кончик носа. — Надо вечером. Перед самым закрытием. Мы его спрячем в мужском туалете, а потом она обход сделает и уйдет. А у нас вся ночь будет.
— Точно! — Роман обрадованно хлопнул в ладоши. — Тачку надо. Есть тачка?
Я фыркнул. Даже чуть не заржал. Эти двое обсуждали серьезное нарушение все-таки. Проникновение с посторонним на закрытый режимный объект. Но делали это так несерьезно, как будто не самые примерные пионеры, которые собрались яблок в колхозном саду натырить.
Так, что тут у нас из одежды? Хм... Фланелевая рубашка в красно-синюю клетку. Этикетка. О, знак качества! Сто лет такой не видел, разве что на всяком старом хламе на Удельном рынке! Пошивочная фабрика «Петрозаводская ударница». Рубашка мужская, теплая«. Явно новая. Размер вроде мой.
Я отложил рубашку в сторону. Не самый плохой вариант, потянет.
Теперь штаны. Ага. Серые, с чуть заметным серебристым отливом. Ткань незнакомая, наощупь вроде парусины. Плотная. Боковые карманы, карманы на заднице. И один карман справа на коленке. Удобный пояс с металлической кнопкой с серпом и молотом и резинкой на спине. Туристические такие штаны. Поискал этикетку. Нашел. Ничего не понятно, только цифры.
— В универмаге сегодня только какие-то дедовские штаны продавались, так что я позаимствовала одни из нашей полевой формы, — сказала Настя, даже на меня не оглянувшись. Откуда она знает, что я именно я разглядываю? На спине у нее глаза что ли?
А, дошло. Когда она мне подмигнула в отражении в зеркале.
Ладно, штаны одобряем.
Труселя черные, неплохой трикотаж. Белая футболка. На ней три профиля в ряд. Бородатый Маркс, лысый Ленин и третий. Третий незнакомый. А вокруг этого открыточного сюжета — явно научные штуки. Модель атома, карта звездного неба, химические колбы, микроскопы-телескопы. Форма футболки стандартная, я такие рукава обычно сразу же отпарываю, превращая ее в майку.
Ну и обувь. Ну, это вечные ценности, это мы понимаем! Привычные грубые берцы со шнурками. Дешево и сердито. «Изготовлено на фабрике „Военобувь“, город Бобруйск, БССР». Размер сорок четвертый. Мой размер. Подобной обуви я истоптал, конечно, несчетное количество пар. Собственно, в таких же примерно я и ехал. Тоже, кстати, белорусских...
— Клим, ты себя как чувствуешь? — спросила Настя, повернувшись ко мне. — Голова не кружится? Ну, там, слабось, понос или еще что-нибудь?
— Нормально чувствую, — ответил я и даже попрыгал. И головой помотал из стороны в сторону, чтобы проверить, не кружится ли.
— Тогда одевайся! — скомандовала она. — Сейчас у нас... — Вскинула левую руку и посмотрела на здоровенные наручные часы на запястье. — Половина второго. До шести вечера у вас еще есть время. Погуляете, пообедать зайдете в столовую.